Интервью

Станислав Агейкин: Папа слишком любил эту игру


Станислав Агейкин - сын Сергея Агейкина вспоминает своего знаменитого отца, замечательного форварда «Спартака» 80-х годов прошлого века, чемпиона мира-86, которому сегодня исполнилось бы 55 лет.

- Я с родителями уехал в Германию, когда мне было три года. Там мы прожили почти семь лет, и вот уже за границей стал отчётливо понимать, что мой папа - большой хоккеист. Я потихоньку взрослел, ходил на матчи…

- На коньки вас папа поставил в Германии?
- Да, практически сразу, как только мы туда перебрались.

- Выбора у вас не было?
- Когда летом нечего было делать, я занимался футболом. И папа никогда мне ничего не навязывал. Говорил, выбирай сам: хочешь - футбол, хочешь - хоккей. Но если у меня папа хоккеист, то какой уж из меня футболист?! (смеётся). Так что долго думать не пришлось.

- В Германии Сергей Агейкин играл здорово.
- Да, четыре сезона он провёл в «Вайдене», много забивал. В одном из сезонов набрал больше 90 очков. Папа рассказывал, что его звали в главную немецкую лигу, но он решил остаться в «Вайдене», который на тот момент выступал во втором по силе дивизионе. Это был его выбор, его решение. Ему было комфортно, поэтому, наверное, и не захотел что-то менять.

- Болельщики Сергея любили?
- Очень. Прекрасно помню, как люди в Вайдене приходили на игры в свитерах с его фамилией. На улицах узнавали, подходили, брали автографы. Помню, я так гордился папой, когда к нему в каком-нибудь продуктовом магазине обращались люди и просили расписаться!



- Где вы жили?
- Вайден - это город в Баварии, там мы прожили четыре года. Потом переехали в горы, в Зонтхофен. Выступал он еще в Равенсбурге. Чуть-чуть поиграл затем в Италии и вернулся домой. Но в Италии я не был. Да и он отговаривал - мол, тут арена в деревне находится, а вокруг яблочные плантации. И делать совсем нечего.

- В Германии вы пошли в школу?
- Да. Как у всех - сначала в детский сад, потом - в школу. На удивление быстро выучил язык, немецкий как-то мне легко давался. Родители тоже язык выучили к концу первого сезона, хотя у них процесс шёл сложнее. Очень хочу съездить в Германию, оказаться в тех городах, где вырос и где играл папа. Друг зовёт в гости, надо будет как-нибудь выбраться.

- Чем занимались, когда у папы не было матчей?
- В Германии много красивых мест, мы старались что-то посмотреть. Помню, ездили с родителями в аквапарки, развлекательные центры. Но самое главное - я постоянно ходил на хоккей, это было для меня лучшим времяпрепровождением. Так что я почти не вылезал с арены.

- На футболе бывали?
- Вот на футбол почему-то мы не ездили. И вроде бы Мюнхен был рядом… Но, видимо, папа был не большим любителем футбола.

- Когда-нибудь Сергея в НХЛ звали?
- Папа рассказывал, что его приглашали туда на просмотр. Но контракт сразу никто не предлагал, а ему не хотелось находиться в подвешенном состоянии. За океан он особо и не рвался.

- Родители не хотели остаться в Германии? Возвращаться в Россию в конце 90-х отваживались немногие.
- Я слышал, что папе предлагали в Германии вид на жительство. Но он почему-то отказался. Думаю, его просто тянуло домой. Здесь родные места, родные люди, друзья… За границу он поехал работать, а его дом был здесь, в России.



- И он отправился в «Витязь».
- Да, отыграл сезон по Высшей лиге, команда поднялась в Суперлигу. Готовился продолжать играть за Подольск. В отпуске мы слетали на отдых в Турцию, затем начались сборы. Перед ними хоккеистов как обычно отправили на медосмотр, но там никаких патологий не обнаружили. Написали «здоров». Прошёл предсезонку, начался чемпионат… И буквально в конце сентября папу положили в больницу со страшным диагнозом - рак крови четвертой степени. Восемь месяцев мы все боролись за его жизнь.

- Как это было?
- Знаете, я вспоминаю, что он никогда не терял бодрости духа. И даже в больнице старался поддерживать себя в форме. Насколько это возможно. Я с командой был в Канаде, привёз оттуда коньки и приехал в больницу ему показать. Он начал смеяться и сказал мне, что коньки, мол, не настоящие. Сказал, чтобы я ехал обратно и сдавал их в магазин. Папа действительно старался не «расклеиваться», боролся до последнего. Ему делали химиотерапию, готовили к пересадке костного мозга, ежедневно кололи лекарства… Мама эти месяцы жила в больнице, мужественно переносила все проблемы, а я приезжал не очень часто - маленький, мне было страшно. Но я был в тот последний день в больнице, когда папы не стало. Болезнь взяла верх. И вот как затем повернулась судьба: моя жена - онколог. Уже от неё я узнал, что на четвёртой стадии спасти человека практически нереально.

- За границу Сергея не пытались вывезти на лечение?
- Уже было поздно. Диагноз тогда прозвучал как приговор. Были звонки из Германии, там предлагали помощь, но если бы болезнь обнаружили раньше… Всё, что тогда можно было сделать, было сделано. И врачей хороших нашли, и лекарства доставали самые современные на тот момент. Правда, пришлось потратить все деньги, что у нас были. Папе как-то подарили автомобиль на «Кубке «Спартака», и эту машину тоже пришлось продать. Хорошо, что у папы было много друзей, которые нашей семье очень сильно помогли в тот момент.

- Кто были самые близкие друзья Сергея из хоккейного мира?
- Дядя Юра Шипицын, с которым папа играл и в «Спартаке», и в «Вайдене». В Германии они в одной пятёрке на лёд выходили. Так жаль, что тоже ушёл недавно из жизни. Кого еще вспомнить? Игорь Болдин, Виталий Прохоров, Герман Волгин. Проводить папу в последний путь пришло очень много хоккеистов.



- Папины награды живы?
- Осталось много фотографий, есть медали, в квартире у мамы висят две майки, в которых он играл за немецкие клубы. В гараже даже есть форма сборной СССР. Часть папиных наград осталась у его родного брата.

- Как реагируют люди, когда слышат вашу фамилию?
- Кто-то знает, что я сын известного в прошлом хоккеиста, кто-то - нет. Я спокойно реагирую. Недавно ко мне на тренировку привели мальчишку, а его отец оказался болельщиком «Спартака» и рассказал мне столько историй об отце, которых я и сам не знал! Во всех подробностях: с кем играл, какие пятёрки были в «Спартаке» в то время, кто чем выделялся на льду. Говорил, что тройка, где папа выходил с Шепелевым и Капустиным, была просто «космос». Так интересно было послушать!

- Видео с папиной игрой доводилось смотреть?
- Да, что-то находил в интернете. Какие-то записи есть и у нас дома, правда, они на старых носителях, пока руки не доходят, чтобы перевести в цифру. Особенно много записей из Германии, там, понятно, с электроникой было получше, чем в России.

- Из вас большого хоккеиста не получилось.
- Да. Такая судьба. В двадцать два года закончил с хоккеем, когда понял, что больших высот мне не добиться.

- Может, был бы рядом Сергей, и ваша карьера сложилась бы по-другому?
- Трудно сказать. Наверное, вы правы. Конечно, он мне помог бы.

- Чем вы сейчас занимаетесь?
- Тренирую детей в одном из центров подготовки хоккеистов. На хоккейном сленге это называется «подкатки». Летние, зимние сборы. Детей много приходит, надеюсь, что кому-то мы поможем вырасти в хороших игроков. В детских школах в командах тренируются, порой, по 30-40 человек. При таком количестве детей ни один тренер не сможет уделить ребёнку должного внимания. Поэтому дополнительные занятия необходимы, конечно. Ну и сам тоже выхожу на лёд в любительской лиге.

- Каким папа был человеком, что вы вспоминаете в первую очередь?
- Добрый, ответственный, открытый. У него было очень много друзей, особенно среди тех, с кем он за «Спартак» играл. Потом появилось много немецких друзей. С ним и дружили потому, что он был всегда открыт людям.

- Чем бы занимался Сергей сейчас, будь он жив?
- В хоккей он точно играл бы очень долго. Повторюсь, даже во время болезни он старался поддерживать себя в форме. Для меня это было удивительно, но папа не мог без этого. А уж во время игровой карьеры не помню дня, чтобы он не занимался физическими упражнениями - пресс, отжимания… Фанат тренировок, профессионал до мозга костей. Если бы все относились к тренировкам так, как папа, думаю, в то время у нашего хоккея было бы больше побед. Ну а потом, после окончания карьеры, наверняка бы стал тренером. От хоккея он точно далеко бы не ушёл - папа слишком любил эту игру…


Фото из семейного архива Сергея Агейкина.