Интервью

Павел Валентенко: Торторелла звал меня «танк». Часть 1


Павел Валентенко пришел в «Спартак» в середине нынешнего сезона, чтобы укрепить линию защиты. И сразу стал одним из ключевых элементов в красно-белом пазлле. В большом интервью он рассказывает о своем детстве, об Алексее Черепанове, об своем опыте игры за океаном и том, кем бы стал если бы не пошел в хоккей.

- Не жалеете, что ушли из Омска? Все-таки в составе «Авангарда» вы бы гарантированно играли в плей-офф…
- Нет, ни о чем не жалею. Все что ни делается – к лучшему, я рад, что оказался в «Спартаке».

- Какой матч из тех, что вы провели за «Спартак», по праву считаете лучшим?
- Домашняя игра с Уфой – команда сыграла очень здорово. С этой же командой мы неплохо сыграли и на выезде. Я ведь сыграл совсем немного, но все эти игры запомнились тем, что «Спартак» был как единый кулак: защита выполняла свою задачу, нападение – свою.

- На вашей памяти были моменты подобные шайбе в ворота магнитогорского «Металлурга» за сотые секунды до сирены?
- Конечно, нет. Это очень интересный случай. Я потом смотрел повтор этого момента, где внизу экрана шел обратный отсчет… Действительно доли секунды… Здорово получилось. Это лишний раз говорит о том, что игра продолжается все 60 минут.

- Как вы встретили Новый год?
- Летал к себе на родину в Нижнекамск, отмечал праздник в узком кругу семьи.

- Когда-нибудь приходилось тренироваться уже первого января?
- Да, когда я был в «Динамо». Первый матч в новом году должен был пройти уже 3 января на выезде против «Югры», поэтому первого января мы собрались, а второго улетели в Ханты-Мансийск. Но с нашей работой я уже смирился, что у нас многое не как у обычных людей. Ко всему нужно быть готовым, у нас режим, и мы его соблюдаем. В таких тренировках ничего страшного нет.

- На Новый год могли себе позволить что-то кроме шампанского?
- Вина выпил и всё. Особо не расслабишься, ведь иначе потом тяжело набирать форму.



- Вы родились в Нижнекамске. Родители, как и многие в городе, работали на комбинате?
- Как раз нет. Мой папа украинец, родом из Донецка, а в Нижнекамск попал по распределению. Он был пожарным, его отправили на практику в Татарстан, там он встретил маму и остался жить.

- Как вы воспринимаете все, что сейчас происходит в Донбассе?
- Когда все это началось, казалось, эти события – временно, но все так затянулось… Это страшно для меня. У нас там живут родственниками, мы регулярно с ними созваниваемся, в какой-то момент им пришлось уехать из города… Очень жаль, что наш родственный народ коснулись такие события.

- Ваши родные находились в эпицентре событий, видели войну?
- Тетя видела, как разбомбили завод, где она работала, сидя дома, слышала выстрелы…

- Как думаете, там всё наладится?
- Очень хочется верить в это. Очень жаль мирных ни в чем неповинных людей, которые страдают из-за политики. К сожалению, когда это закончится не знает никто, разве что там, «наверху».

- Получается, ваши родители не имели никакого отношения к спорту?
- В пожарной части, где работал отец, проходили спортивные соревнования, но профессионально спортом он не занимался. Хотя папа получил КМС по лыжам, вообще был очень спортивно развитым человеком. В принципе, можно сказать, что именно благодаря лыжам я и попал в хоккей… Отец научил меня кататься на них, и в первом классе я выиграл соревнования между школами. Учительница после этого спросила, не хочу ли я попробовать себя в хоккее. Я загорелся, пришел в ледовый дворец… Мой 1997 год тренировался с пяти лет, в группе было 40-50 человек. Тренер сказал: «У меня все места заняты»… А папа у меня человек военный, подошел к нему и говорит: «Тебе жалко что ли? Дай пацану попробовать». В итоге мне дали коньки на два размера больше, я пыхтел-пыхтел - и выкарабкался, попал в команду.



- Получается поставить вас на коньки было преимущественно папиной идеей?
- Нет. Он просто с детства развивал во мне интерес к спорту. Летом – всегда футбол, зимой – лыжи. Хоккей был для него немного далек, все-таки он с Украины, где этот вид спорта не очень развит. Отец дал мне хороший толчок в плане характера, ведь не каждый выдержит вставать на тренировки в 5 утра или идти во дворец в 11 вечера…

- И такое было?
- Да. Я помню во дворце еще не было крыши, и родители сами чистили нам лед.

- Работа вашего отца связана с риском для жизни. Опасные моменты в его карьере случались?
Конечно. До пенсии он отработал 30 лет. Я в детстве всегда встречал его с работы со словами: «Ну что, пап, сегодня был пожар?» (смеется). На что он отвечал: «Сегодня, слава богу, нет, сынок». Хотя, случалось всякое: и товарищи погибали… Они обслуживали огромный нефтехимический завод, риск и ответственность сумасшедшие.

- Форма пожарная вам в детстве нравилась?
- Да, к нему в часть ездил, каску примерял…

- Ваше детство пришлось на середину 90-х, успели почувствовать тяжелые для страны времена?
- Конечно. В семье были определенные трудности, и я ощутил их на себе. Не буду вдаваться в подробности, главное – мы из них выкарабкались и достойно вышли из всего этого единым целым. В целом, я благодарен тому времени, ведь оно закаляет. Ты вырастаешь и начинаешь много ценить, да и семью это сплачивает, идет проверка, насколько мы – одно целое…



- Вы ведь застали в Нижнекамске старый ледовый дворец…
- Верно. Кстати, мне этот дворец нравится, в нем, как и в Сокольниках, очень хорошо дышится и более жесткий лед. Во многих современных дворцах очень душно и тяжело играть…

- В Нижнекамске в 90-е не страшно было вечером на улицу выходить?
- Думаю, подобное было не только в Нижнекамске, во многих городах. Были группировки, но как-то справились со всем этим, слава богу, без серьезных происшествий. В детстве, конечно, драки были один на один, но ни в какую группировку я не входил, держался стороной всего «уличного», жил по своему распорядку - «школа-тренировка-дом». Отец не давал нам с братом расслабиться.

- В школу любили ходить?
- До девятого класса нормально к ней относился, было интересно, отец даже ругал за тройки – я поэтому отличником был до поры до времени. А после девятого начал привлекаться во вторую команду, на школу времени практически не оставалось. А потом все как-то само собой разрешилось… Стал троечником - выбрал хоккей своей основной профессией. Ни о чем не жалею, да и дураком себя не считаю.

- За молодежным чемпионатом мира следили?
- Матчи в группе не видел, удалось посмотреть только матч с американцами. Ребята – молодцы! Это была такая принципиальная игра – из-за политики в прессе всё здорово раздули, якобы между нашими странами идет холодная война. Рад, что ребята наказали тренера сборной США за его высказывания перед матчем, респект им за это.



- Каким вспоминается ваш чемпионат мира?
- Воспоминания самые положительные, было здорово. В нашем 1987-м году не было таких звезд как в 1986-м и 1985-м… На нас не возлагали больших надежд, а мы тем не менее выступили очень достойно – проиграли лишь канадцам в финале со счетом 2:4. У меня Леша Черепанов был соседом по комнате, мы месяц прожили вначале на сборах, потом вместе уже на чемпионате мира. Он – мегачеловек, такой позитивный парень что на льду, что вне его. Мы всегда отлично проводили время. То, что с ним произошло, стало для всех огромной трагедией. У меня был шок… Я тогда играл в Канаде в фарм-клубе «Монреаля». Леши не стало за неделю до моего дня рождения, и у меня сразу появились мысли вернуться в Россию – у родителей, особенно у мамы, в голову полезли плохие мысли. В такие моменты хочется быть поближе к семье, поэтому я вернулся.

- Финал с Канадой стал для вас разочарованием?
- Да, было обидно. Но сейчас, спустя столько времени, понимаешь, что тогда мы сделали всё, что могли, и нам не стыдно смотреть в глазам людям и друг другу. Сыграли достойно, ведь у канадцев была действительно сильная команда – многие сейчас состоявшиеся звезды в НХЛ. Лешка Черепанов здорово сыграл в том чемпионате, много забивал, плюс ко всему он ведь был на два года младше всех, играл в маске.

- Могли представить, что из Семена Варламова получится голкипер такого высокого уровня?
- Да, мы с Сёмой вообще знакомы с самых ранних лет. Он на год младше меня, но всегда играл за 87-й год. Мы вместе выступали и за сборную Поволжья. Мне кажется, наш тренер в нем сразу рассмотрел талант. Сёма был очень работоспособным с самых ранних лет, поэтому неудивительно, что сейчас он один из лучших вратарей НХЛ.

- Серебряная медаль жива?
- Конечно. В Нижнекамске хранится дома у родителей в моем мини-музее (смеется).

Окончание следует.

Интервью опубликовано в официальной программе к матчу «Спартак» - «Сибирь».