Виктор Шалимов: Я еще поиграю!

Когда-то великий Николай Старостин настойчиво звал его в футбол. И наш герой наверняка бы стал великим футболистом – уж больно большие надежды подавал. Но хоккей пересилил. К общему счастью, ведь миллионы болельщиков до сих пор с огромным удовольствием вспоминают великолепную игру Виктора Шалимова. 20 апреля ему исполнилось 65.

- Простите за первый вопрос. Вы продолжаете выходить на лед. Зачем?
- Нравится, я просто не могу без хоккея. Несколько лет назад был организован клуб «Легенды хоккея», за который выступаю вместе с моими бывшими партнерами по «Спартаку» и сборной. Посмотрите, играем в отличных условиях: своя раздевалка на арене, форму с собой уже не носим. В распоряжении команды три льда. Когда большая арена занята, малая всегда для нас открыта. Продолжаю выходить на лед – тянет, да и здорово, что есть возможность общаться с друзьями, с кем провел практически всю свою спортивную жизнь. Это, наверное, самое главное.

- Просыпаясь с утра, что-то напоминает вам о том, что вы всю свою жизнь играли в хоккей?
- Вроде нет, пока не напоминает. Так, лицо немного «поправили» (смеется).

- Самое необычное место, где играли в хоккей?
- Их было, пожалуй, два. Однажды мы ездили с командой «Град» в Киргизию, играли в горах, на замерзшем озере. Борта сделали из снежных глыб, обдали водой. А играли против нас настоящие киргизы, не подставные. И никакой экипировки на них. Без щитков вышли. Надели какие-то шаровары — и вперед. Вязаные перчатки, коньки из 60-х годов. И второй – матч на озере Байкал. А так мне играть много, где приходилось: и на прудах, и на обычной дороге – где лед был, там и играли.

- В какую бы бывшую республику СССР вы ни приехали, везде узнают?
- Наверное, так. Разве что молодое поколение, вероятно, не знает, но это вполне естественно. Тех ребят в нашей команде, что помоложе, знают чуть лучше. Нас же старшее поколение хорошо помнит, бабушки, дедушки. Всегда приятно приезжать в другие города, встречаться с людьми.

- Какой у вас сейчас распорядок дня?
- Понедельник – пятница рабочие дни. Работаю советником по спорту в Мытищинском округе. Плюс есть университетские дела, где я по совместительству являюсь заведующим кафедры – работаю в Московском государственном университете леса. Ну и конечно, хоккейные тренировки в понедельник и четверг вечером в команде «Легенды хоккея». А вот в среду у меня тренировки футбольные, играю в команде Мытищинской администрации. Собираемся ветеранами и тренируемся, но без фанатизма, просто хорошо проводим время. По 40 минут играем на большой поляне.



- Кто-нибудь в раздевалке хоккейных легенд удивляет вас своим долголетием?
- Естественно. Ляпкин, Мартынюк, Шаталов – им за 70, а все они продолжают выходить на лед. Мы смеемся: им, получается, до 75-ти контракт продлили. Так что хочется стремиться к долголетию. Я еще поиграю, раньше семидесяти с активным спортом заканчивать не собираюсь.

- Современный хоккей смотрите?
- Смотрю.

- Есть вещи, которые вы не приемлите?
- Стало много «грязи», драк, которые взяли у канадцев, это мешает играть. А вот мужской борьбы стало меньше… Хочется, чтобы играли больше в наш, советский комбинационный хоккей… Говорят, нынешний хоккей более скоростной, но я бы сказал, что он более прямолинейный.

- Некоторые нынешние хоккеисты за сезон могут сменить три команды.
- Меня это расстраивает. Ведь в нас воспитывалась любовь к одному клубу. Только привыкнешь, что хоккеист играет в «Спартаке», раз, он переходит в «Магнитку», два, и он уже в ЦСКА, потом еще где-то. Раньше такое тоже было, но это было, скорее, исключение из правил. Игрок мог сменить клуб, если его призывали в армию, либо молодой хоккеист менял команду, если не проходил в основной состав, а играть было нужно. Поэтому молодежь могла уехать из Москвы и в Киев, и в Свердловск. Но все-таки это была большая редкость… Тогда не было Молодежной лиги, как сейчас, и в 16-17 лет, выпускаясь из школы, не все могли попасть в свою команду мастеров. Мне повезло.

- Как вам кажется, современные хоккеисты оправданно получают такие огромные деньги?
- Не знаю. Не хотел бы говорить об этом. Но если бы нам платили столько же, мы бы тоже не отказались (смеется). Откровенно говоря, не все нынешние хоккеисты заслуживают такие зарплаты. Есть люди, которые действительно отдаются игре, дают результат, а есть те, кто получает немалые деньги, а на льду их не отрабатывает. Мне трудно понять, когда нападающий забивает всего пять шайб за сезон? Хотя, сейчас часто слышу: «Он не забивает, но очень много пользы приносит команде, на нем зарабатывают много удалений, он в спецбригаде играет». Но, на мой вкус, ценность любого нападающего именно в том, сколько он забивает.



- Согласитесь, что такой любви народа к хоккеистам, которая была в ваше время, нынешнему поколению никогда не видать.
- Не знаю. Когда мы ездим по стране, замечаем, что старшее поколение нас узнает, помнит. Думаю, с нынешним поколением тоже будет так – у каждого времени свои кумиры. На хоккей сейчас почти везде ходят полные стадионы. Приятно, что и на «Спартак» после возрождения стали ходить болельщики, несмотря на то, что команда не попала в плей-офф. Но такой результат для моей родной команды - это естественный процесс, за один сезон ничего не сделаешь. А стадион-то полный, посещаемость большая, значит, «Спартак» любят.

- Тем не менее, это немного другая популярность. Ваша была на уровне космонавтов.
- Может быть. Других ведь зрелищ не было. Это сейчас у детей и телевизор, и компьютерные игры… Раньше по-другому было. Куда людям было идти? Театр, футбол, хоккей.

- Правда, что сам Николай Старостин звал вас в спартаковский дубль?
- Не просто звал, я там даже сыграл две игры, забил. Он был готов взять меня в команду. Сказал – всё, завтра дебютируешь в основном составе. А в этот день как раз хоккейная команда уезжала на сборы в Алушту. Вот и я поехал.

- Тяжелый был выбор?
- Тяжелый. Но хоккей пересилил. Сейчас получается, что в моей жизни есть место и хоккею, и футболу.



- Вы тогда жили около Тарасовки?
- Да. Кстати, вход на базу был свободный. Ходили, смотрели тренировки команды, подавали мячи. Когда я уже записался в детскую спартаковскую школу, иногда удавалось даже поиграть на основном поле команды. По тем временам оно было шикарное. Мастера выходили на зарядку, им нужно было, чтобы кто-то мешался в воротах - так нам, порой, предоставлялась возможность постоять в «рамке».

- Смотрели на них с широко открытыми глазами?
- Естественно.

- Кумиры в «Спартаке» у вас были?
- Многие нравились. Я попал в то время, когда практически все тренеры были олимпийскими чемпионами 1956 года: Виктор Ильин – мой первый тренер, который, к сожалению, недавно ушел из жизни, Исаев, Дементьев, Огоньков, Масленкин. Тищенко…

- За игрой кого из футболистов вы в те годы следили наиболее пристально?
- Если говорить об иностранцах, очень нравились бразильцы; если о наших - болел за «Спартак», и мне нравились многие игроки, в отличие от киевского «Динамо», хотя это тоже была сильная команда. У нее был другой стиль игры, который был мне не по душе. Все-таки именно «Спартак» в те годы играл в по-настоящему комбинационный футбол.

- Для вас не стало шоком, когда в 70-е «Спартак» вылетел в первую лигу?
- Шок-то, конечно, был, но что тут сделаешь? Видимо, не доработали… В результате, пришлось вернуть Старостина, который навел порядок. Думаю, с приходом Бескова, несмотря на их разногласия с Николаем Петровичем, всё изменилось в лучшую сторону.

- Вы в хоккее начинали в центре, потом Старшинов перевел вас на правый край…
- Точно Старшинов? Уже запутался, куда какой тренер меня перевел…

- Где вам было комфортнее?
- Наверное, с краю. В центре тоже было нормально, но когда я попал в звено к Шадрину и Якушеву, стало понятно, что лучше Володи в центре нашего звена никто не сыграет. Да и такого крайнего, как Якушев, сложно найти. Создалась такая тройка, что оставалось просто работать. Да и позже, когда пришли Капустин и Шепелев, играть с краю было комфортнее.



- Какое упражнение во время сборов и тренировок было для вас самым тяжелым?
- Не знаю, мы на это не обращали внимание.

- Железа много перетаскали?
- И железо таскали, и бегали – все было. Нормально к этому относились.

- Изнурительные кроссы были?
- Это уже при Кулагине: 50 кругов по стадиону. Бегали в любую погоду.

- Как думаете, нынешнее поколение смогло бы выдержать те нагрузки?
- Мне трудно сказать, какие у ребят нагрузки сейчас. Но подготовка к сезону у них другая: если «земля» у нас была в основном с живым весом, с партнерами на плечах, со штангой, с блинами, сейчас – тренажеры, велосипеды. Так что сложно сравнивать…

- Вам не кажется, что в те годы тренеры немного перегибали с нагрузками для игроков?
- Да, согласен. А нам что оставалось? Мы недовольно бубнили на тренировках, но куда деваться? Некуда…

- Каким вам вспоминается Карпов, который привел «Спартак» к чемпионству в 1976-ом году?
- Николай Иванович был хорошим психологом. При нем не было такого давления, как при Кулагине. Была свобода, но работать надо было все равно на полную катушку.

- Выиграть у ЦСКА в те годы было подвигом?
- А как вы думаете, если там была собрана практически вся сборная Советского Союза? Но Карпов любил говорить: ЦСКА-то мы обыграем, нам бы «Трактор» победить. Если помните, тогда «Спартак» мог выиграть у любого лидера и проиграть любому аутсайдеру. Была у команды такая «болезнь».

- А как вам удалось избежать попадания в ЦСКА?

- Дома не ночевал. В призывное время, во всяком случае. Призыв закончился – можешь снова домой приходить. Я серьезно. А так бы забрали. Меня приглашали и в ЦСКА, и в «Динамо». Динамовцы, правда, тогда делали всё хитрее – они еще до армейского призыва набирали игроков в свою «учёбку» – МВД, КГБ, и хоккеист уже не призывался. А в ЦСКА просто приходил человек из военкомата к любому: повесточку подписал – и ты свободен, а не подписал – уклонение от воинской службы, от двух до пяти. Помню, даже ко мне на свадьбу пришли забирать с повесткой и с участковым.

- И что было дальше?
- У меня свадьба была в Химках, а я с женой уехал в Мытищи. А в Химках только родственники остались. Сказали военкоматовцам, что нет меня. Потом приходили, говорили моему начальству, что пришла повестка в армию. Начальство нам говорило: «Мы решим всё, не волнуйтесь, но дома не ночуйте». А когда стал кандидатом в сборную, дали отсрочку, но они всё равно нашли лазейку – едва не попал под спецнабор. Но я поступил в институт, а потом второй ребенок родился, а с двумя детьми уже в армию не брали. У Саши Якушева была такая же история – но его супруга «спасла»: когда за ним пришли из военкомата, она просто не открыла дверь. А потом уже и руководство подключилось.



- Олимпиада в Инсбруке – лучшее, что было в вашей карьере?
- Да. Считаю, сезон 1975/76, как сейчас модно называть, получился «звездный». В 1975-м стали чемпионами мира, в 1976-м – чемпионами Союза, тогда же выиграли Олимпийские игры, участвовали в клубной Суперсерии.

- Правда, что Шадрина пришлось откачивать, когда он вместе с партнерами выстоял две минуты против троих чехов?
- Нет, это не так. Естественно, устали, «задохнулись», нюхали на скамейке нашатырь… Это сейчас играют в четыре звена, тогда выходили на лед в три. Две минуты играть втроем без смены… Вы попробуйте, а потом скажете, как вы себя будете чувствовать.

- Чехи после событий в Праге в 68-ом к нам плохо относились?
- Нет. То поколение, которое я застал, - уже нет. Они стали относиться к нам более-менее нормально. Был случай на Олимпиаде в 76-ом году, когда поймали на допинге Поспишила, победа Чехословакии над Польшей была аннулирована, но чехи, которым как раз и предстоял решающий матч против нас, относились к нам нормально. И тот же Поспишил, а он был великий игрок, говорил: «Чтобы обыграть вашу сборную, недостаточно было выложиться на сто процентов. Требовались все сто пятьдесят!»

- Жалеете, что ваше поколение не могло уехать в НХЛ?
- Да кто его знает? Каждому свое время. Наверное, мне бы хотелось попробовать свои силы за океаном.

- Вас звали? Слухи какие-то доходили?
- Тогда из сборной СССР всех звали. Не официально, конечно, как Харламова и Третьяка, просто были разговоры, негласный список, кто и кем задрафтован. Но в то время уехать было невозможно.

- Вы заканчивали карьеру в Австрии…
- Верно. В Австрии тогда развивался хоккей, и мне поступило предложение. Советских специалистов приглашали и туда, и в Финляндию, и в Японию… В Союзе уже было тяжело, пора было заканчивать, молодежь «наступала на пятки». Да и денег немного можно было заработать. А потом я еще как тренер несколько месяцев отработал в Корее.

- В апреле Дворцу спорта в Сокольниках исполнилось 60.
- Мы и там играли, но большую часть сезона на большой арене в Лужниках. 14000 зрителей – и это на рядовом матче. Чтобы попасть на матчи «Спартака» с ЦСКА или «Динамо» люди готовы были отдать последние деньги.

- О трагедии, которая произошла на арене в Сокольниках, тогда слышали? (10 марта 1975 года после матча юниорской сборной СССР против канадских сверстников на выходе со стадиона произошла массовая давка, в которой, по официальным данным, погиб 21 человек. – Прим.ред.).
- Какие-то слухи доходили. Тогда ведь время было, что в газетах про такие вещи ничего не писали, и вся информация сразу была «под грифом секретно». Так что подробности мы узнали лишь спустя много-много лет. Жалко тех ребят, что погибли.

- Скоро в Москве начнется чемпионат мира.
- Начало я, наверное, пропущу – в Сочи будет проходить традиционный любительский фестиваль Ночной хоккейной Лиги. Но ближе к решающим матчам уже буду в Москве. Надеюсь, ветеранам найдется местечко (смеется). Буду болеть за Россию. Дома, при своих болельщиках, надо выигрывать обязательно. Хотя в мое время другой задачи и быть не могло – и неважно, где проходил чемпионат: в Москве, Вене или Праге.