Интервью

Свой среди чужих, чужой среди своих

Свой среди чужих, чужой среди своих

В 16 лет он уже тренировался с основой «Спартака». В 20 - двукратный чемпион мира среди молодежных команд. В 23 неожиданно всех перебрался из «Спартака» в ЦСКА, несмотря на то, что была негласная договоренность: ведущих игроков красно-белых ЦСКА не забирает. В спину его неслось «предатель». В 88-ом он уезжает во Францию и пропадает из виду почти на 30 лет.
Владимир Зубков. Воспитанник «Спартака», двукратный чемпион мира, обладатель Кубка Канады, семикратный чемпион СССР. Мы разыскали человека с одной из самых сложных судеб в истории отечественного хоккея.

- Когда вы вернулись в Россию?
- 19 марта у меня умирает жена. После её смерти оставаться там уже не имело никакого смысла. А уехали мы в 88-ом году. Супруге тогда здесь удалили почку. Три операции, мочекаменная болезнь. В тот год у меня был вариант отправиться в «Эдмонтон» к Уэйну Гретцки. Активно шли переговоры, но тогда 70 процентов контракта забирал «Совинтерспорт». И что оставалось? Да и потом, откровенно говоря, после стольких лет огромных нагрузок в Союзе, я был не полностью готов к тому, чтобы играть в НХЛ. С позвоночником были определенные проблемы. Появился вариант со Швейцарией. Тоже отказался. В итоге мне пригрозили: или едешь за границу, или остаёшься в Москве. Так я оказался во Франции. На долгие-долгие годы. И раз в месяц приезжал в советское посольство в Париже, чтобы получать зарплату.

- Во Францию вы поехали, чтобы еще и спасти жену?
- Так и было. Супругу в Союзе просто «зарезали». Операция за операцией - и никакого улучшения. И самое страшное, что по советским законам человеку, страдающему определенными видами заболеваний, еще не давали разрешение на выезд. С огромным трудом удалось получить визу. Уже во Франции у жены стала барахлить вторая почка. И ей сделали уникальную операцию, которую полностью оплатил клуб. Большие по тем временам деньги. В Союзе тогда о таких операциях даже не слышали. Но без малого двадцать лет жена лечилась. В последние годы у неё еще обнаружили заболевание крови. Ей необходимо было делать каждую неделю один укол, который стоил 500 евро. К счастью, эти расходы брало на себя государство. Страховая медицина. Очевидно, что если бы мы не уехали в своё время, жена ушла гораздо раньше. Во Франции ей реально спасли жизнь.

- Франция в то время была совсем нехоккейной страной.
- Да. Я туда и уезжал в том числе и потому, что мой уровень позволял не сильно напрягаться. Вернее, я так думал. А в итоге с площадки почти не уходил. От меня требовалось и обороняться, и забивать, и партнёров учить. Но, чего скрывать, хоккей в то время там был слабенький. Замахнёшься - они и разъезжаются. А ты с кистей шайбочку в угол и кладёшь (смеётся). Но со временем уровень значительно вырос. За счёт большого числа легионеров, за которыми тянулись местные. Одно время из нашего клуба в сборной играло семь человек. А я был тренером-консультантом. Работал, в том числе, и на Олимпийских играх, отвечал за аналитическую подготовку.

- Как к вам относились?
- Замечательно. Я играл с Володей Лубкиным, тащили на себе всю команду. В соседнем городе выступал Владимир Ковин из Горького. Тут ведь надо сказать, что нас пригласили местные коммунисты. Они очень долго уговаривали наших спортивных руководителей прислать им кого-то из русских, чтобы мы научили их играть в хоккей. Для них это было выгодно ещё и потому, что нам можно было платить совсем небольшие деньги. Мы были первыми. Потом, уже в 90-е годы, из России поехали во Францию и хоккеисты, и тренеры. Не так много, как в за океан, но тем не менее.

- Сколько времени вам потребовалось, что обжиться на новом месте?
- Я никогда не чувствовал там себя своим. Да, с точки зрения быта там было комфортно, но я всегда понимал, что во Франции я - гость. Есть контракт - его отрабатывал. Могу сказать, что воспитал очень много молодёжи. Брал «сырых» ребят и доводил их до высокого уровня.

- Многие болельщики до сих пор воспринимают ваш уход из «Спартака» в ЦСКА как предательство.
В 20 лет я уже был двукратным чемпионом мира среди молодежных команд. Играл за вторую сборную Союза, автоматически считаясь кандидатом в первую. Но тогда туда попасть можно было только из ЦСКА. Из «Спартака» - безумно трудно. Тем более молодому. Кулагин меня отпускать, разумеется, не хотел. В то время в «Спартаке» был явный дефицит сильных защитников. И он стал ставить мне палки в колёса, лишь бы сохранить меня в «Спартаке». Я был совсем молодым, всех этих подковёрных игр не понимал. Не мог знать и о том, что существовала, вроде бы, негласная договоренность, что ЦСКА не берёт ведущих игроков из столичных клубов. Моё дело было играть в хоккей. Но мне дали понять: если не перейду в ЦСКА - играть в сборной не буду. Борис Шагас, правая рука Тихонова, прямо мне говорил о том, что меня там ждут.
В «Спартаке» об этом, разумеется, знали. И всячески сопротивлялись. Время идёт. Ситуация никак не разрешается. И тут я сам дал козырь в руки Кулагину. Однажды мы с Тюменевым и Кожевниковым где-то загуляли. Пришли в Серебряный Бор к отбою навеселе. Кулагин нас вызывает по одному, начинает допрос. В итоге старший тренер пишет на меня бумагу по комсомольской линии. Её подписывают ведущие игроки «Спартака». Я ребят не виню - они выполняли приказ Кулагина. И меня делают невыездным. Вы представляете, что значит в то время для хоккеиста, пусть даже и второй сборной, оказаться невыездным? Это сразу минус все крупные турниры. По тем временам - смертный приговор. Так Кулагин ломал людей, которые имели своё мнение. В такой ситуации у меня остался только один выход - сдаться в армию. Тихонов включил меня в состав на Кубок Канады, хотя разрешение на выезд пришлось делать через Министра обороны. Поехал туда запасным. Как и Витя Тюменев. Я должен был в случае чего подменить кого-то из защитников, он - кого-то из нападающих. На дворе 81-ый год. Вот теперь и считайте: предавал я кого-то или нет? Я был заложником в той ситуации. Оказался между молотом и наковальней.
Я благодарен за «Спартаку» за то, что клуб меня воспитал, дал мне возможность играть в хоккей. Но в тот момент у меня не было другого выбора. Система в стране была выстроена таким образом, что Тихонов - царь и бог. И протестовать было невозможно. Стал бы я двукратным чемпионом мира, играя за «Спартак»? В моём случае - никогда.



- В 81-ом году, узнав о гибели Харламова, многие игроки порывались уехать из Канады, чтобы проводить его.
- Я-то молодым был, голоса не имел. А ветераны да, ходили к Тихонову, хотели вырваться на похороны. Но сверху им дали понять, что это невозможно.

- Почему Тихонов не взял Харламова на Кубок Канады?
- Не знаю. Версий много разных. Я слышал, что из КГБ ему дали понять, что присутствие Харламова в Канаде нежелательно. Якобы, может там остаться. А канадцы действительно безумно хотели видеть его у себя. Представляете, если это была правда, и Валера там бы остался? Звезда советского хоккея уехал в Канаду! Немыслимое дело.

- Вы должны были поехать на Олимпиаду в 84-ом году.
- У меня даже сохранилась вырезка из газеты: сборная СССР на каком-то официальном приёме перед отъездом в Сараево. Остаётся два или три дня. Я - железный кандидат. Я - в составе. Выдали олимпийскую экипировку. Что случилось за это короткое время, я могу теперь только догадываться. Может, мне так отомстили профсоюзы за то, что я в своё время ушёл из «Спартака»? Может, узнали, что я крестил сына в храме в Сокольниках, хотя вы понимаете, что тогда это можно было сделать лишь тайно. Тем более человеку, игравшему за ЦСКА. Не знаю. Тут начинается детектив. Врач сборной мне говорит, что надо сделать какой-то укол. Мол, это распоряжение Тихонова. Я не понял, зачем - был в отличной форме. Но спорить не стал: надо так надо. Первый раз еду на Олимпиаду, Тихонов лучше знает. И что вы думаете? На следующий день мне объявляют, что у меня, якобы, обнаружен допинг. Шок! Знаю на сто процентов, что я - чистый и ничего не принимал. И всё - меня снимают практически с трапа самолёта. На турнир едет Игорь Стельнов. Даже экипировку олимпийскую отобрали.
В ЦСКА меня тоже начинают потихоньку отодвигать. Сначала я играл со Стариковым во второй паре. Потом с Гусаровым в третьей. Подходит 88-ой год - меня отправляют в четвёртую пару. Пошёл к Тихонову, понимая, что он на меня уже не рассчитывает. Попросил его отпустить за границу. Круг замкнулся.

- Как вы оказались в «Спартаке»?
- Я жил в районе станции Маленковская. Это по Ярославке. До Сокольников было рукой подать. Начинал, как все: летом - футбол, зимой - хоккей. В футбол у меня неплохо получалось. Брали в дубль «Спартака». Но я выбрал хоккей. В 16 лет Карпов стал привлекать к тренировкам с основой. Потом дали ставку - 180 рублей. Огромные деньги для пацана. Получал больше своих родителей.

- Карпов был хороший мужик?
- По характеру - мягкий. Но вот удивительно - при нём «Спартак» побеждал. И в 76-ом году мне не хватило официальных игр, чтобы получить золотую медаль. Брагину, который был чуть постарше, хватило, мне - нет. Тогда были такие правила: давали медаль только тем, кто провёл определенное количество матчей. Половину, вроде бы. Но как там было пробиться мне, молодому. Такие «звери» тогда играли за «Спартак»: Ляпкин, Марков…



- Вы же застали еще и Старшинова?
- Да, когда он из Японии вернулся. Помню, он долго никак не мог забросить четырехсотую шайбу, хотя на него вся команда работала. Вячеслав Иванович ворчал, упирался, ему уже тяжеловато было, но характер у него был что надо. Бился в каждой игре, примером был для всех.

- И Зингер в «Спартаке» при вас заканчивал.
- Прекрасный хоккеист и человек. Очень тепло к молодым относился, помогал, где только можно. Это были наши учителя. Школа жизни.

- Все вспоминают еще очень часто Аркадия Рудакова.
- Знаете, мне иногда казалось, что у него был третий глаз. Не знаю, как, но он мог отдать такую передачу, что все просто за голову хватались на скамейке. Очень умный игрок. Маленький, праворукий, но насколько техничный! Про таких говорят: поцелован богом. Таким был потом в ЦСКА Игорь Ларионов. Мы пересекались еще на юношеских турнирах. И уже тогда я понимал, что из Игоря получится большой хоккеист. Потом с ним часто жили в одной комнате на сборах. Присягу вместе принимали. Кстати, мы ЦСКА как-то на 23 февраля обыграли. Сколько лет прошло, а я до сих пор помню, как ложился под бросок Петрова. Да не только я - там весь «Спартак» костьми ложился. Пластались все - и ветераны, и молодые. Что творил Якушев - это не описать словами! Ладно, Якушев, звезда. Лёха Костылев иногда так ЦСКА накручивал, что там не знали, куда бежать и что делать. Вся команда - как один кулак. Ох, как будто это вчера было! Память на всю жизнь.

- Почему у Черенкова не получилось в «Спартаке»?
- Мне трудно сказать, я молодым был. Резкий, с ветеранами не нашёл общий язык. Наверное, и в те моменты, когда его наверх вызывали, резко высказывался. Но, повторюсь, с моей колокольни тяжело судить о той ситуации.

- Что вы делали вечерами на базе?
- Карты, шахматы, бильярд. Круглые сутки торчали в Серебряном Бору. Уезжали только в Лужники на игры да на тренировки. Артисты иногда к нам приезжали, мы иногда в театры выезжали. Хоть какое-то развлечение. Валерий Жиляев у нас в «Спартаке» отвечал за культурную программу. Он Брагина из Свердловска вытащил и потом постоянно его опекал. Валера был у него за сына.

- Евгения Майорова вы каким вспоминаете?
- Только добрым словом. Он мне всё позволял. Даже клюшки на сторону продать, чтобы чуть-чуть подзаработать. Мы были в очень хороших отношениях. Прекрасным комментатором стал потом. Жаль, что рано ушёл.

- Хоккеистов тогда любили на уровне космонавтов.
- Это правда. Особенно спартаковских. Проходу не давали. Кумиры. Это нельзя забыть. Люди гордились победами и, разумеется, любили тех, кто эти победы добывал.

- Самая памятная травма?
- Играем с «Динамо». Светлов идёт на меня с шайбой, я - по тормозам и встречаю его плечо в плечо. Мы оба падаем, и он по инерции разрезает мне коньком сухожилие. Хорошо, что неглубоко. Но кровью всю площадку залил.
Был еще один «подарочек». ФРГ, тренировка перед игрой на Кубок европейских чемпионов. Шайба после броска Касатонова попадает мне в лицо. Четыре зуба - как ни бывало. Хорошо, что за границей дело было. Врачи сделали всё быстро и качественно.

- С вами же еще и неприятная история во Франции случилась.
- Да, очень долго судился. Меня обвинили в неуплате налогов. Практически тут же от меня отвернулось очень много людей. Был одним из ведущих тренеров - и в одночасье стал никому не нужен. Оказалось, что много лет клуб не платил с моего контракта налоги. Отовсюду выгоняют, хотя моей вины никакой. Ладно, меня - сына десятилетнего тоже выгоняют из хоккейной школы. Западная демократия. Писал письма в Россию с просьбой о помощи. Никто не откликнулся. Но в итоге я суд выиграл. Только никто не знает, каких трудов мне стоило восстановить справедливость и своё честное имя.

- На что вы жили?
- Пособие. С трудом сводил концы с концами. Было очень трудно. Больная жена, у меня здоровье подорвано после таких нагрузок в Союзе. Спина, колени. Одно время с трудом мог ходить. Сложно, очень сложно. Но я не сдался. И ни о чём не жалею. Стою на ногах. И прогибаться никогда не буду.



9 декабря. Ретро-матч. «Спартак» - «Слован». 
Билеты на сайте tickets.spartak.ru