Интервью
Никита Пивцакин: Боялся, чтобы Брагин не упал с бортика
Он был в той самой молодёжной сборной, которая десять лет назад устроила сумасшедший камбэк в финальном матче с Канадой. Потом трижды играл в финалах Кубка Гагарина. А минувшей осенью пополнил состав «Спартака». Никите Пивцакину есть что рассказать.
- Вы сломали рёбра в игре с «Авангардом» и выбыли в середине сезона на полтора месяца. Несчастный случай или в том эпизоде было нарушение?
- Сложно сказать. Я пересматривал этот момент. У меня шайба сошла, я за ней обернулся, и в эту секунду мне в спину врезался игрок «Авангарда». Я влетел в борт. Наверное, я не совсем правильно сыграл, хотя соперник видел, что я развернулся спиной и мог играть не так агрессивно. Момент, как говорят в хоккее, 50 на 50.
- Что почувствовали в первые секунды?
- Упал и почувствовал, что сложно дышать. Понял, что с ребром что-то не так, оно куда-то «съехало». И уже рентген показал, что это действительно был перелом со смещением.
- Много ли серьёзных травм было в вашей жизни?
- Как-то несколько лет назад в конце сезона порвал кресты. Из-за этого пропустил плей-офф, восстанавливался полгода. И вот сейчас ребро сломал. Но тут по времени не сравнить. Надеюсь, что смогу в дальнейшем обойтись без серьёзных травм, хотя в хоккее трудно загадывать.
- До октября вы оставались без клуба. Были опасения, что можете пропустить весь сезон?
- Я прошёл предсезонку с «Куньлунем», но контракт с ними решил не подписывать. Ждал, что кому-то из клубов могут понадобиться защитники (улыбается). Сезон длинный, без травм ни одна команда не обходится. Так что надеялся на предложение и дождался от «Спартака».
- Вам комфортно?
- Да. Когда зашёл в раздевалку, понял, что знаю почти всех ребят. Спокойно освоился.
- Вы трижды играли в финале Кубка Гагарина. Когда ваша команда была ближе всего к успеху?
- Два раза мои команды - «Авангард» и ЦСКА - уступали в седьмой игре. Сами понимаете, что это такое. В 2012 году играли решающий матч дома и уступили «Динамо». Я был молодой, мне 20 лет, и, наверное, до конца не понимал, что случилось. В этом возрасте легче переносить поражения. Потом, с годами, уже сложнее. Земля уходит из-под ног. Рядом радуются, а тебе плакать охота.
- Вы выиграли вместе с молодёжной сборной золотые медали в 2011 году. Сколько раз вы пересматривали тот самый финал в Баффало?
- Да его же, по-моему, перед каждым новым чемпионатом мира по телевизору повторяют! Так что невольно натыкаешься на этот матч с Канадой снова и снова.
- Тот турнир начался с двух поражений. Было что-то похожее на панику внутри команды?
- У нас был очень хороший коллектив. Для многих ребят тогда это был уже второй чемпионат мира. Паника? Нет, не было. Была большая ответственность и большое желание выиграть. Мы понимали, что другого шанса в жизни не будет. После двух поражений собрались все вместе и обсудили нашу игру. Да, знаю, что многие в нас не верили. Но мы шли к своей цели: сначала надо было выйти из группы, потом добраться до финала и дальше выиграть главный матч. Тогда ещё социальные соцсети не были так развиты, каждую игру не обсуждали миллионы людей в интернете, как сейчас. В этом плане нам было проще, не было сильного давления на команду.
- На молодёжном уровне вы работали и с Плющевым, и с Брагиным. Они не похожи?
- Мне трудно сравнивать. Оба - хорошие специалисты, которые многого добились в хоккее. С каждым было очень классно работать.
- Брагин, который в своё время здорово играл за «Спартак» и «Химик», мог что-то интересное показать на тренировках?
- Нет, фокусы он не делал. Всё самое интересное с его стороны было во время матчей (улыбается). Все же знают, как в финале после второго периода он доску разломал. Он умеет взбодрить команду, чтобы никто не расслаблялся.
- Что на самом деле происходило в раздевалке после второго периода?
- Оставался на турнире всего один период. Нам терять было нечего. Валерий Николаевич пошумел так, что мы в третьем периоде побежали так, как до этого никогда не бегали (смеётся). Повторю: он умеет взбодрить хоккеистов.
- Вы тогда впервые увидели, что тренер может ходить по хоккейному бортику?
- Да. Я боялся, чтобы наш главный оттуда не упал (смеётся).
- Теперь расскажите вашу версию про самолет. Даже среди игроков той команды показания иногда расходятся.
- Мы заходили в самолёт двумя компаниями. Кто-то уже был в салоне, кто-то только собирался у выхода на посадку. Я был во второй группе. И когда мы уже хотели пойти на борт, нам сказали, что в самолёт нас не пустят. Стали выяснять, что случилось. Оказалось, что наши ребята, которые зашли в самолёт первыми, начали петь гимн России. И какая-то девушка пожаловалась стюардам. Началась суматоха. А я этого не видел, потому что был не внутри салона. Потом вывели из самолёта первую группу наших. Пошли среди ночи получать баулы. На них и легли, потому что уже страшно хотелось спать. Мы были не пьяные, просто жутко весёлые. Мы выиграли чемпионат мира, так почему бы не попеть песни? Но американской девушке это не понравилось.
- Чем вас наградили в Омске после возвращения?
- Нам хотели подарить «Форд Фокус», но взрослые ребята из «Авангарда» подошли к руководителям и сказали, что лучше пусть нам дадут деньги, а мы уже сами решим, как их потратить. Потом нам еще в Новосибирске вместе с местными ребятами - с Тарасенко, Игнатовичем, Зайцевым - дали красивые рамки с победного финала.
- Никита Двуреченский не так давно вспоминал, что в матче с Канадой вы после его гола на радостях разбили ему нос своим плечом. Помните?
- Серьёзно? Нет, я почему-то такого не помню. Но всё может быть (смеётся). На эмоциях чего только ни сделаешь! Надо же, что Никита это запомнил?! Видимо, действительно я ему прилично попал (смеётся).
- Кто был душой той команды?
- В команде был сплошной позитив. Честно. Мы получали удовольствие от того, что играем вместе.
- Артём Воронин очень долго играл в «Спартаке». Он и в сборной был весёлым человеком?
- Да. В той сборной было много заводных ребят. Раздевалка была весёлая.
- В Панарине тогда можно было разглядеть будущую звезду НХЛ?
- В то время было трудно сказать однозначно. Не было какого-то одного, кто был бы на голову сильнее. Нам было по 20 лет, кто-то играл в КХЛ уже больше, кто-то - меньше. Это потом судьба у всех по-разному сложилась. Кто-то смог пробиться в НХЛ, кто-то - нет.
- Кого из той молодёжной сборной вы давно не видели, но хотели бы увидеть?
- Ребят, которые сейчас в НХЛ играют. За ними только по интернету слежу. А сейчас в связи с карантином вообще сложно с кем-то повстречаться.
- Какими вы вспоминаете ребят, которые затем погибли с «Локомотивом»?
- Даня Соболев и Юра Урычев были отличными ребятами. Царствие им небесное. Весёлые, позитивные, душевные. У меня остались только светлые воспоминая. Как сейчас помню свои ощущения от той трагедии. Мы ехали в автобусе на игру, когда передали сообщение, что самолёт разбился. Как так? Недавно были вместе, а теперь парней больше нет? Страшные ощущения.
- Почему уже 10 лет «молодёжка» не может сделать то, что вы сделали в Баффало?
- Да, десять лет уже прошло. Быстро же пробежало время! Мне трудно сказать, чего не хватает. У нас каждый год подбирается хорошая команда. Возможно, на ребят идёт слишком большое давление. Все требуют от молодых пацанов только золотых медалей, под таким грузом ответственности непросто играть. Чего-то нашей команде не хватает для победы в последние годы. Но я не берусь сказать, чего именно.
- Вы с разными тренерами успели поработать. Кто оставил самый яркий след в душе?
- Раймо Сумманен. Меня только-только начали активно подпускать к основной команде в Омске, и он мне уделял много внимания. Давал игровое время, подсказывал. В общем, делал всё, чтобы я прогрессировал. Он очень харизматичный человек, все, думаю, об этом помнят.
- Болельщики «Спартака» очень тепло вспоминают Милоша Ржигу, с которым вы в «Авангарде» поработали. Каким он у вас в памяти остался?
- Весёлый. От него всегда исходил позитив. Вспоминаю его только добрыми словами.
- Что летало по раздевалке, когда Милош был чем-то недоволен?
- В основном слова летали в разные стороны (смеётся). И плохие, и хорошие. Нет, ну в гневе он мог бутылкой с водой в стену запустить. Очень эмоциональный человек. И сильный мотиватор. Всегда знал, что сказать. Особенно судьям (улыбается). Иногда это выглядело забавно, когда Милош с ними ругался.
- Себя представляете тренером после окончания карьеры?
- Всё возможно, хотя я пока об этом серьёзно не задумывался. Но не исключаю такого поворота событий.
- Сергей Мозякин, с которым вы играли в «Металлурге», до сих пор выходит на лёд. Вы сможете доиграть до 40?
- Ух, сложный вопрос! Мне бы, конечно, хотелось бы поиграть как можно дольше. Надеюсь, что, если травмы обойдут стороной, то смогу выходить на лёд ещё десять лет. Здорово, что у Сергея осталось желание играть в хоккей. Но тут вот ещё какой момент: ты много лет находишься в хоккейном коллективе, привыкаешь к определённому образу жизни. Сложно взять и изменить свой ритм жизни.
- Вы ещё играли в одной команде с Ягром. Что вас удивляло больше всего?
- Профессионал до мозга костей. Он мог прийти вечером во дворец, чтобы самостоятельно поработать. Я как-то заглянул в раздевалку в 11 вечера, а там Ягр. Сидит, мотает клюшку. Потом на лёд пошёл. А на следующий день игра. Не знаю, когда он отдыхал? Он то на льду, то в зале. Яромир знал свой организм и знал, что ему нужно. И я совершенно не удивлён, что он до сих пор играет. Просто своими глазами видел, как человек следит за своим здоровьем.
- Что чувствовали, когда в 18 лет оказались в команде, где одни звёзды?
- Первый матч за основу хорошо помню. Полная арена, десять тысяч на трибунах. Начало игры, первая смена, сил полно. Шайбу закинули в угол, я - за ней и чувствую, что ноги не бегут. Дикое волнение. Но у нас была хорошая команда, молодым все старались помочь.
- Чудные вратари вам когда-нибудь встречались?
- Чудные? Люди они особенные, это совершенно точно. Но таких, которые со штангами разговаривали бы, не встречал.
- Как часто в Омске бываете?
- В отпуске постоянно. Только во время пандемии не ездил.
- Как получилось, что ледовый дворец пришлось сломать всего через 10 лет?
- Никто, мне кажется, этого не ожидал. Быстро строили, наверное, какие-то технологии не соблюдали. Мы первый год там отыграли и уже тогда пошли разговоры о том, что в арене появилась трещина.
- Как думаете, новый дворец на том же месте не начнёт разрушаться через какое-то время?
- Надеюсь, на те же грабли второй раз никто не наступит, и всё сделают по уму. Главное, обойтись без спешки.
- Родной город становится комфортнее для жизни?
- Да. К счастью, в последнее время дороги привели в порядок. Особенно к приезду Президента это хорошо становится заметно (улыбается). Раньше это был тихий ужас. И сам город становится красивее.
- Когда-то в Омске хотели метро построить. Не судьба?
- Метромост построили, а само метро - нет. Не знаю, дойдут ли руки?
- Что интересует вас, помимо хоккея?
- Кино люблю. Особенно «ужастики». Не знаю, почему, но мне нравятся фильмы ужасов. Постоянно скачиваю. Как-то завораживает.
- Чем обычно в выходной занимаетесь?
- Провожу время с семьёй. Недавно сына первый раз на коньки поставили. Ему три с небольшим года. Он сам захотел. В выходные будем обязательно ходить на каток. Пока сыну нравится.
- Дома с клюшкой бегает?
- Я ему столько клюшек сделал! Раньше бегал, но сейчас больше с мячом любит играть.
- Супруга в хоккее разбирается?
- А как же! (смеётся).
- Может «напихать» вам после плохой игры?
- Она - хороший мотиватор. Перед игрой меня заряжает и поддерживает. А после может или похвалить, или покритиковать. В зависимости от результата. Недавно мне говорит: «Ты чего не бросаешь, надо чаще бросать!» (смеётся). Пришлось с ней поспорить.
- Ваши родители к спорту имели отношение?
- Нет. Сидел как-то в машине, и папа меня спросил, куда мне было бы интереснее пойти - на футбол или хоккей? Я сказал «хоккей». Родители форму купили, и я стал играть потихоньку. Мне всегда нравилось. Форма стоила приличных денег, но спасибо родителям, что нашли возможность её купить. Только шлем пришлось взять зелёный, другого в магазине не оказалось. И часто не меня заставляли ездить на тренировки, а я заставлял родителей. Папа мог сказать: «Давай сегодня не поедем, отдохнём немного». А я, наоборот, просил его отвезти меня скорее на лёд. Всегда старался соблюдать режим, не любил опаздывать.
Интервью опубликовано в официальной программе №15 (сезон-2020/21)
- Вы сломали рёбра в игре с «Авангардом» и выбыли в середине сезона на полтора месяца. Несчастный случай или в том эпизоде было нарушение?
- Сложно сказать. Я пересматривал этот момент. У меня шайба сошла, я за ней обернулся, и в эту секунду мне в спину врезался игрок «Авангарда». Я влетел в борт. Наверное, я не совсем правильно сыграл, хотя соперник видел, что я развернулся спиной и мог играть не так агрессивно. Момент, как говорят в хоккее, 50 на 50.
- Что почувствовали в первые секунды?
- Упал и почувствовал, что сложно дышать. Понял, что с ребром что-то не так, оно куда-то «съехало». И уже рентген показал, что это действительно был перелом со смещением.
- Много ли серьёзных травм было в вашей жизни?
- Как-то несколько лет назад в конце сезона порвал кресты. Из-за этого пропустил плей-офф, восстанавливался полгода. И вот сейчас ребро сломал. Но тут по времени не сравнить. Надеюсь, что смогу в дальнейшем обойтись без серьёзных травм, хотя в хоккее трудно загадывать.
- До октября вы оставались без клуба. Были опасения, что можете пропустить весь сезон?
- Я прошёл предсезонку с «Куньлунем», но контракт с ними решил не подписывать. Ждал, что кому-то из клубов могут понадобиться защитники (улыбается). Сезон длинный, без травм ни одна команда не обходится. Так что надеялся на предложение и дождался от «Спартака».
- Вам комфортно?
- Да. Когда зашёл в раздевалку, понял, что знаю почти всех ребят. Спокойно освоился.
- Вы трижды играли в финале Кубка Гагарина. Когда ваша команда была ближе всего к успеху?
- Два раза мои команды - «Авангард» и ЦСКА - уступали в седьмой игре. Сами понимаете, что это такое. В 2012 году играли решающий матч дома и уступили «Динамо». Я был молодой, мне 20 лет, и, наверное, до конца не понимал, что случилось. В этом возрасте легче переносить поражения. Потом, с годами, уже сложнее. Земля уходит из-под ног. Рядом радуются, а тебе плакать охота.
- Вы выиграли вместе с молодёжной сборной золотые медали в 2011 году. Сколько раз вы пересматривали тот самый финал в Баффало?
- Да его же, по-моему, перед каждым новым чемпионатом мира по телевизору повторяют! Так что невольно натыкаешься на этот матч с Канадой снова и снова.
- Тот турнир начался с двух поражений. Было что-то похожее на панику внутри команды?
- У нас был очень хороший коллектив. Для многих ребят тогда это был уже второй чемпионат мира. Паника? Нет, не было. Была большая ответственность и большое желание выиграть. Мы понимали, что другого шанса в жизни не будет. После двух поражений собрались все вместе и обсудили нашу игру. Да, знаю, что многие в нас не верили. Но мы шли к своей цели: сначала надо было выйти из группы, потом добраться до финала и дальше выиграть главный матч. Тогда ещё социальные соцсети не были так развиты, каждую игру не обсуждали миллионы людей в интернете, как сейчас. В этом плане нам было проще, не было сильного давления на команду.
- На молодёжном уровне вы работали и с Плющевым, и с Брагиным. Они не похожи?
- Мне трудно сравнивать. Оба - хорошие специалисты, которые многого добились в хоккее. С каждым было очень классно работать.
- Брагин, который в своё время здорово играл за «Спартак» и «Химик», мог что-то интересное показать на тренировках?
- Нет, фокусы он не делал. Всё самое интересное с его стороны было во время матчей (улыбается). Все же знают, как в финале после второго периода он доску разломал. Он умеет взбодрить команду, чтобы никто не расслаблялся.
- Что на самом деле происходило в раздевалке после второго периода?
- Оставался на турнире всего один период. Нам терять было нечего. Валерий Николаевич пошумел так, что мы в третьем периоде побежали так, как до этого никогда не бегали (смеётся). Повторю: он умеет взбодрить хоккеистов.
- Вы тогда впервые увидели, что тренер может ходить по хоккейному бортику?
- Да. Я боялся, чтобы наш главный оттуда не упал (смеётся).
- Теперь расскажите вашу версию про самолет. Даже среди игроков той команды показания иногда расходятся.
- Мы заходили в самолёт двумя компаниями. Кто-то уже был в салоне, кто-то только собирался у выхода на посадку. Я был во второй группе. И когда мы уже хотели пойти на борт, нам сказали, что в самолёт нас не пустят. Стали выяснять, что случилось. Оказалось, что наши ребята, которые зашли в самолёт первыми, начали петь гимн России. И какая-то девушка пожаловалась стюардам. Началась суматоха. А я этого не видел, потому что был не внутри салона. Потом вывели из самолёта первую группу наших. Пошли среди ночи получать баулы. На них и легли, потому что уже страшно хотелось спать. Мы были не пьяные, просто жутко весёлые. Мы выиграли чемпионат мира, так почему бы не попеть песни? Но американской девушке это не понравилось.
- Чем вас наградили в Омске после возвращения?
- Нам хотели подарить «Форд Фокус», но взрослые ребята из «Авангарда» подошли к руководителям и сказали, что лучше пусть нам дадут деньги, а мы уже сами решим, как их потратить. Потом нам еще в Новосибирске вместе с местными ребятами - с Тарасенко, Игнатовичем, Зайцевым - дали красивые рамки с победного финала.
- Никита Двуреченский не так давно вспоминал, что в матче с Канадой вы после его гола на радостях разбили ему нос своим плечом. Помните?
- Серьёзно? Нет, я почему-то такого не помню. Но всё может быть (смеётся). На эмоциях чего только ни сделаешь! Надо же, что Никита это запомнил?! Видимо, действительно я ему прилично попал (смеётся).
- Кто был душой той команды?
- В команде был сплошной позитив. Честно. Мы получали удовольствие от того, что играем вместе.
- Артём Воронин очень долго играл в «Спартаке». Он и в сборной был весёлым человеком?
- Да. В той сборной было много заводных ребят. Раздевалка была весёлая.
- В Панарине тогда можно было разглядеть будущую звезду НХЛ?
- В то время было трудно сказать однозначно. Не было какого-то одного, кто был бы на голову сильнее. Нам было по 20 лет, кто-то играл в КХЛ уже больше, кто-то - меньше. Это потом судьба у всех по-разному сложилась. Кто-то смог пробиться в НХЛ, кто-то - нет.
- Кого из той молодёжной сборной вы давно не видели, но хотели бы увидеть?
- Ребят, которые сейчас в НХЛ играют. За ними только по интернету слежу. А сейчас в связи с карантином вообще сложно с кем-то повстречаться.
- Какими вы вспоминаете ребят, которые затем погибли с «Локомотивом»?
- Даня Соболев и Юра Урычев были отличными ребятами. Царствие им небесное. Весёлые, позитивные, душевные. У меня остались только светлые воспоминая. Как сейчас помню свои ощущения от той трагедии. Мы ехали в автобусе на игру, когда передали сообщение, что самолёт разбился. Как так? Недавно были вместе, а теперь парней больше нет? Страшные ощущения.
- Почему уже 10 лет «молодёжка» не может сделать то, что вы сделали в Баффало?
- Да, десять лет уже прошло. Быстро же пробежало время! Мне трудно сказать, чего не хватает. У нас каждый год подбирается хорошая команда. Возможно, на ребят идёт слишком большое давление. Все требуют от молодых пацанов только золотых медалей, под таким грузом ответственности непросто играть. Чего-то нашей команде не хватает для победы в последние годы. Но я не берусь сказать, чего именно.
- Вы с разными тренерами успели поработать. Кто оставил самый яркий след в душе?
- Раймо Сумманен. Меня только-только начали активно подпускать к основной команде в Омске, и он мне уделял много внимания. Давал игровое время, подсказывал. В общем, делал всё, чтобы я прогрессировал. Он очень харизматичный человек, все, думаю, об этом помнят.
- Болельщики «Спартака» очень тепло вспоминают Милоша Ржигу, с которым вы в «Авангарде» поработали. Каким он у вас в памяти остался?
- Весёлый. От него всегда исходил позитив. Вспоминаю его только добрыми словами.
- Что летало по раздевалке, когда Милош был чем-то недоволен?
- В основном слова летали в разные стороны (смеётся). И плохие, и хорошие. Нет, ну в гневе он мог бутылкой с водой в стену запустить. Очень эмоциональный человек. И сильный мотиватор. Всегда знал, что сказать. Особенно судьям (улыбается). Иногда это выглядело забавно, когда Милош с ними ругался.
- Себя представляете тренером после окончания карьеры?
- Всё возможно, хотя я пока об этом серьёзно не задумывался. Но не исключаю такого поворота событий.
- Сергей Мозякин, с которым вы играли в «Металлурге», до сих пор выходит на лёд. Вы сможете доиграть до 40?
- Ух, сложный вопрос! Мне бы, конечно, хотелось бы поиграть как можно дольше. Надеюсь, что, если травмы обойдут стороной, то смогу выходить на лёд ещё десять лет. Здорово, что у Сергея осталось желание играть в хоккей. Но тут вот ещё какой момент: ты много лет находишься в хоккейном коллективе, привыкаешь к определённому образу жизни. Сложно взять и изменить свой ритм жизни.
- Вы ещё играли в одной команде с Ягром. Что вас удивляло больше всего?
- Профессионал до мозга костей. Он мог прийти вечером во дворец, чтобы самостоятельно поработать. Я как-то заглянул в раздевалку в 11 вечера, а там Ягр. Сидит, мотает клюшку. Потом на лёд пошёл. А на следующий день игра. Не знаю, когда он отдыхал? Он то на льду, то в зале. Яромир знал свой организм и знал, что ему нужно. И я совершенно не удивлён, что он до сих пор играет. Просто своими глазами видел, как человек следит за своим здоровьем.
- Что чувствовали, когда в 18 лет оказались в команде, где одни звёзды?
- Первый матч за основу хорошо помню. Полная арена, десять тысяч на трибунах. Начало игры, первая смена, сил полно. Шайбу закинули в угол, я - за ней и чувствую, что ноги не бегут. Дикое волнение. Но у нас была хорошая команда, молодым все старались помочь.
- Чудные вратари вам когда-нибудь встречались?
- Чудные? Люди они особенные, это совершенно точно. Но таких, которые со штангами разговаривали бы, не встречал.
- Как часто в Омске бываете?
- В отпуске постоянно. Только во время пандемии не ездил.
- Как получилось, что ледовый дворец пришлось сломать всего через 10 лет?
- Никто, мне кажется, этого не ожидал. Быстро строили, наверное, какие-то технологии не соблюдали. Мы первый год там отыграли и уже тогда пошли разговоры о том, что в арене появилась трещина.
- Как думаете, новый дворец на том же месте не начнёт разрушаться через какое-то время?
- Надеюсь, на те же грабли второй раз никто не наступит, и всё сделают по уму. Главное, обойтись без спешки.
- Родной город становится комфортнее для жизни?
- Да. К счастью, в последнее время дороги привели в порядок. Особенно к приезду Президента это хорошо становится заметно (улыбается). Раньше это был тихий ужас. И сам город становится красивее.
- Когда-то в Омске хотели метро построить. Не судьба?
- Метромост построили, а само метро - нет. Не знаю, дойдут ли руки?
- Что интересует вас, помимо хоккея?
- Кино люблю. Особенно «ужастики». Не знаю, почему, но мне нравятся фильмы ужасов. Постоянно скачиваю. Как-то завораживает.
- Чем обычно в выходной занимаетесь?
- Провожу время с семьёй. Недавно сына первый раз на коньки поставили. Ему три с небольшим года. Он сам захотел. В выходные будем обязательно ходить на каток. Пока сыну нравится.
- Дома с клюшкой бегает?
- Я ему столько клюшек сделал! Раньше бегал, но сейчас больше с мячом любит играть.
- Супруга в хоккее разбирается?
- А как же! (смеётся).
- Может «напихать» вам после плохой игры?
- Она - хороший мотиватор. Перед игрой меня заряжает и поддерживает. А после может или похвалить, или покритиковать. В зависимости от результата. Недавно мне говорит: «Ты чего не бросаешь, надо чаще бросать!» (смеётся). Пришлось с ней поспорить.
- Ваши родители к спорту имели отношение?
- Нет. Сидел как-то в машине, и папа меня спросил, куда мне было бы интереснее пойти - на футбол или хоккей? Я сказал «хоккей». Родители форму купили, и я стал играть потихоньку. Мне всегда нравилось. Форма стоила приличных денег, но спасибо родителям, что нашли возможность её купить. Только шлем пришлось взять зелёный, другого в магазине не оказалось. И часто не меня заставляли ездить на тренировки, а я заставлял родителей. Папа мог сказать: «Давай сегодня не поедем, отдохнём немного». А я, наоборот, просил его отвезти меня скорее на лёд. Всегда старался соблюдать режим, не любил опаздывать.
Интервью опубликовано в официальной программе №15 (сезон-2020/21)
