Интервью
Илона Волгина: Папа на льду часто дрался. А дома был самым милым человеком
Герман Волгин. Замечательный форвард «Спартака» 80-х и 90-х годов. Яркий игрок и неординарный человек, которому было отмерено совсем немного - сердце нападающего остановилось, когда ему было всего 51. Мы разыскали дочь Германа Волгина Илону, чтобы расспросить её о знаменитом отце.
- Вы в этом году практически не пропускали матчей «Спартака».
- Да, всё правильно. Только если какие-то неотложные дела или командировки. У меня осенью была командировка в Казахстан, «Спартак» играл в Алматы, и я не могла пропустить ту игру.
- Это папины гены?
- Это то, что у меня в крови. Знаете, кто-то из игроков в интервью сказал о том, что лёд пахнет. Для меня тоже: лёд пахнет. Я всегда чувствую этот запах и испытываю абсолютное счастье, когда прихожу на стадион.
- Папа вас на коньки ставил?
- Да. Мне подарили коньки на день рождения, и мама привела меня к папе на тренировку. Отдала, но через две минуты папа меня вернул обратно. Сказал, что это не тот случай, бесполезно (улыбается). Это было в Германии, после этого я ещё несколько раз пробовала, но поняла, что для коньков я не создана.
- Вы занимались большим теннисом на Ширяевом Поле?
- Да, десять лет профессионально играла в спартаковской школе. Но потом у меня случилось три травмы за сезон, и с теннисом пришлось закончить. Мне было тогда 15 лет.
- Кто вас отдал на теннис?
- Так решили родители. Теннис был очень популярен в то время, он был спортом дипломатов. А мама моя как раз была из семьи дипломатов. Мы жили в Сокольниках, так что на тренировку было ходить совсем недалеко.
- Папа играл?
- Да, он любил поиграть, когда было время.
- Германа Юрьевича расстроило, что большой теннисистки из вас не получилось?
- Нет, он спокойно к этому относился. Говорил, что одного спортсмена на семью вполне достаточно. Мы с папой часто бегали многокилометровые кроссы по парку «Сокольники», когда я там тренировалась, и он всё время меня подгонял, потому что бегать я не очень любила.
- Вы выкладывали в соцсети фото с Кубком Шпенглера. Ваш папа его трижды выигрывал.
- Да, и я много раз у папы спрашивала, куда же подевался этот трофей, почему на него нельзя посмотреть и с ним нельзя сфотографироваться? Мне же всегда это было интересно. Но папа ничего не знал про его судьбу, говорил, что наверняка его просто потеряли, и, когда «Спартак» в прошлом году нашёл его, я была очень рада. И вместе с другими болельщиками получила шанс на него посмотреть. Кстати, в своё время папа подарил маме подвеску со своим номером в виде хоккеиста с Кубком Шпенглера. Так что для меня это был очень значимый момент. И всем родным немедленно отправила фотографии, что кубок, который папа выигрывал трижды, наконец-то нашёлся.
- Ваш папа с другими спартаковскими игроками в 1985 году дрался на Кубке Шпенглера с канадцами пять на пять. Драка продолжалась минут пятнадцать.
- Папа мне про это очень эмоционально рассказывал. На самом деле, папа на льду много дрался. Для меня это было всегда так удивительно, потому что дома он был самым спокойным, самым милым и не конфликтным человеком. А вот во время матчей дрался.
- Какими глазами вы смотрите хоккей: спокойно или на нервах?
- Вся на нервах, вся в игре. Меня бесполезно отвлекать, я очень погружена в игру, что-то кричу и активно поддерживаю команду.
- Есть ли в нынешнем «Спартаке» хоккеист, чья игра вам импонирует?
- Я люблю всех ребят. Это правда. В последних матчах мне очень нравилась игра Котляревского. У «Спартака» классные вратари, Гуда мне всегда импонировал - в плане своего отношения к игре, к болельщикам. Кого ещё назвать? Никита Беспалов, Илья Зубов, Каспарс Даугавиньш, Патрик Херсли со своим броском… Мне все нравятся, у «Спартака» в этом сезоне была настоящая команда.
- Папа играл в рижском «Динамо» с Олегом Знарком. Каким вам он с трибуны представляется?
- Строгим и требовательным. Папа много рассказывал про Олега Валерьевича. Из его историй я и понимала: он всю жизнь был строгим, требовательным. И взрывным.
- Папа вас раньше брал с собой на игру?
- Конечно. Первый раз меня привели на хоккей в 7 месяцев. В Германии, куда папа поехал в 1992 году, я была практически на всех матчах. В Москве - то же самое. Ну и в Череповце, где папа заканчивал, я тоже хоккей не пропускала.
- Что вы помните из своих детских хоккейных впечатлений?
- Когда папина команда побеждала, он брал меня на руки и катал по льду.
- Хоккеисты в вашем доме были всегда?
- Папа очень был дружен с Юрием Шипицыным, Сергеем Агейкиным, Игорем Болдиным. Нашими соседями в Сокольниках были Виктор Дорощенко и Андрей Попугаев, ходили друг к другу в гости. Дружили семьями с Виталием Прохоровым, и до сих пор мы постоянно общаемся с семьёй Алексея Гусарова.
- С какого возраста вы папу осознанно помните?
- Наверное, лет с 10. Именно с этого возраста у меня сохранились самые значительные воспоминания. Папа старался не пропускать моих матчей, мы с ним много разговаривали на разные темы. Я взрослела, темы менялись. Как и у всех людей.
- Хоккеисты тогда часто за границу ездили. Что обычно вам привозил папа?
- В советские времена им давали так мало валюты, что купить что-то было большой проблемой. Помню из Америки, куда поехал со «Спартаком», он на Новый год мне привёз пинетки Nike. И всё.
- Усы папа всегда носил?
- Да. Кроме одного раза. В Германии он поспорил на результат игры, проиграл, и усы единственный раз пришлось сбрить. Для папы это был серьёзный удар (смеётся). Но потом усы быстро вернулись на место.
- В Германию Герман Юрьевич поехал, чтобы хоть что-то заработать?
- Да, ему предложили по тем временам хороший контракт. В своё время в НХЛ его не отпустили, поэтому в начале 90-х поехал в Европу. Насколько помню, одним из его тренеров был Александр Баринев. Проиграл пять лет в Бундеслиге, много забивал.
- Что помните из того времени?
- Забитые стадионы. Ещё свой детский сад. Самое интересное, что это был католический детский сад. Там было по-немецки всё систематизировано, всё распланировано, я через несколько месяцев уже могла понимать язык и общаться со сверстниками.
- Папе тяжело было освоиться в Германии?
- К нам там очень тепло отнеслись, хотя без языка ему было сложно. Да, были отдельные люди, которые скептически относились к тому, что приехали легионеры, но в целом отношения были хорошие. Играл он здорово, так что нам было там вполне комфортно. Папа говорил: всё, что я могу, это сделать счёт на табло.
- Где вы жили?
- В Регенсбурге, в Ратингене и в Деггендорфе. У нас везде появились друзья, мы до сих пор с ними общаемся.
- Многие хоккеисты оставались в Европе, потому что в 90-е возвращаться в Россию было очень больно. Почему Герман Юрьевич там не остался?
- Родителям захотелось домой. Тут оставались все родные. Папа понимал, что из-за травм ему придётся закончить карьеру, и лучше, если это произойдёт на родине. Он и закончил играть в Череповце, где родился. Я разговаривала потом с родителями. У них не было мыслей оставаться в Германии.
- Папа завершил карьеру из-за хронической травмы колена?
- Да. Эти проблемы начались ещё в рижском «Динамо». В Германии ему сделали три операции. В последний год колени мучили всё сильнее, играть ему было всё сложнее. Выходил на лёд через боль, на уколах. Врачи предлагали сделать ещё одну операцию, но без всякой гарантии.
- Тяжело было уходить из хоккея?
- Да. Закончился какой-то матч в Череповце, он позвонил маме и сказал, что на этом всё. И несколько лет подряд папа не смотрел хоккей. Ему было очень тяжело. Хоккей для него всегда был смыслом жизни, он не мог о нём не думать. Пошёл учиться, получил второе высшее образование. Потихоньку оттаял. Начал смотреть, начал приходить на тренировки ветеранов. И в 2002 году выиграл чемпионат мира среди ветеранов в команде, которую тренировал Рагулин. Для него это было очень радостное время.
- Как ваши родители познакомились?
- На дне рождения общего знакомого. Папа был тогда уже достаточно перспективным игроком, мама, как я уже говорила, из семьи дипломатов. Получилась семья дипломата и спортсмена.
- Как мама хоккей воспринимала?
- Совершенно нормально. Не пропускала матчи, в которых играл папа. Она понимала, что его подолгу не бывает дома, занималась мной, так что в этом плане всё было хорошо. Но сейчас мама хоккей не смотрит совсем.
- В «Википедии» написано, что Герман Волгин работал на «ТВ-6». Кем?
- В отделе по организации спортивных мероприятий. Это была его первая работа после окончания хоккейной карьеры. Параллельно он учился на юриста в МГЮА, где получил второе высшее образование. Работал в ИнтерРАО. Сейчас в честь папы ежегодно проходит турнир среди сотрудников корпорации.
- Тяжело ему было спортивный костюм поменять на цивильный?
- Да, очень сложно. Но папа справился. К тому же он любил всегда хорошо выглядеть, так что пиджак и галстук были ему к лицу.
- Папины медали живы?
- Да, конечно.
- Каким папа был дома?
- Спокойным, милым, заботливым, добрым. Никогда ни на кого не ругался. Помню, лишь один раз повысил на меня голос, когда я получила плохую оценку по математике. Возможно, потому, что сам когда-то выигрывал школьную Олимпиаду по математике и был жутко расстроен моей оценкой. Папа очень хорошо учился. Дома всегда помогал по хозяйству, мог что-то приготовить. Он же приехал в Ригу, когда ему было 14 лет, жил там в интернате, поэтому быстро стал самостоятельным человеком. Так что для него траву покосить, сделать что-то по дому, картошку покопать, обед приготовить - легко. Вспоминаю, что папа делал самые вкусные в мире бутерброды и сэндвичи. Старался помочь другим людям. Папа был перфекционист. У него всё должно было быть идеально.
- Герман Юрьевич ушёл из жизни в 51 год. Что случилось?
- Сердечный приступ. Всё произошло дома. Сердце не выдержало больших нагрузок молодости. Он же прошёл школу Юрзинова, где были сумасшедшие предсезонки. Папа об этом много рассказывал. Они приходили в номера и не могли от усталости разговаривать. Я была за границей в тот момент, когда с папой случилось несчастье, накануне мы с ним разговаривали по телефону. Ничего не предвещало, папа чувствовал себя совершенно нормально. Обсуждали ближайшие планы, хотели увидеться…
- Как часто вы обращаетесь к папе с какими-то своими мыслями?
- Часто. Время, говорят, лечит. Но нет, это не совсем так. Родители папы живут в Череповце, я летаю к ним раз в месяц и стараюсь их во всём поддерживать. В Череповце в каждом большом дворе была хоккейная коробка. С этого у папы всё и началось. В аэропорту раньше висел баннер: «Череповец - это территория стали и территория хоккея». Это краткое описание города - можно идти или на завод, или в хоккей. Папа выбрал второй путь.
- Вы чем сейчас занимаетесь?
- Работаю в компании, которая занимается организацией офисного пространства. Занимаюсь маркетингом.
- Вы в этом году практически не пропускали матчей «Спартака».
- Да, всё правильно. Только если какие-то неотложные дела или командировки. У меня осенью была командировка в Казахстан, «Спартак» играл в Алматы, и я не могла пропустить ту игру.
- Это папины гены?
- Это то, что у меня в крови. Знаете, кто-то из игроков в интервью сказал о том, что лёд пахнет. Для меня тоже: лёд пахнет. Я всегда чувствую этот запах и испытываю абсолютное счастье, когда прихожу на стадион.
- Папа вас на коньки ставил?
- Да. Мне подарили коньки на день рождения, и мама привела меня к папе на тренировку. Отдала, но через две минуты папа меня вернул обратно. Сказал, что это не тот случай, бесполезно (улыбается). Это было в Германии, после этого я ещё несколько раз пробовала, но поняла, что для коньков я не создана.
- Вы занимались большим теннисом на Ширяевом Поле?
- Да, десять лет профессионально играла в спартаковской школе. Но потом у меня случилось три травмы за сезон, и с теннисом пришлось закончить. Мне было тогда 15 лет.
- Кто вас отдал на теннис?
- Так решили родители. Теннис был очень популярен в то время, он был спортом дипломатов. А мама моя как раз была из семьи дипломатов. Мы жили в Сокольниках, так что на тренировку было ходить совсем недалеко.
- Папа играл?
- Да, он любил поиграть, когда было время.
- Германа Юрьевича расстроило, что большой теннисистки из вас не получилось?
- Нет, он спокойно к этому относился. Говорил, что одного спортсмена на семью вполне достаточно. Мы с папой часто бегали многокилометровые кроссы по парку «Сокольники», когда я там тренировалась, и он всё время меня подгонял, потому что бегать я не очень любила.
- Вы выкладывали в соцсети фото с Кубком Шпенглера. Ваш папа его трижды выигрывал.
- Да, и я много раз у папы спрашивала, куда же подевался этот трофей, почему на него нельзя посмотреть и с ним нельзя сфотографироваться? Мне же всегда это было интересно. Но папа ничего не знал про его судьбу, говорил, что наверняка его просто потеряли, и, когда «Спартак» в прошлом году нашёл его, я была очень рада. И вместе с другими болельщиками получила шанс на него посмотреть. Кстати, в своё время папа подарил маме подвеску со своим номером в виде хоккеиста с Кубком Шпенглера. Так что для меня это был очень значимый момент. И всем родным немедленно отправила фотографии, что кубок, который папа выигрывал трижды, наконец-то нашёлся.
- Ваш папа с другими спартаковскими игроками в 1985 году дрался на Кубке Шпенглера с канадцами пять на пять. Драка продолжалась минут пятнадцать.
- Папа мне про это очень эмоционально рассказывал. На самом деле, папа на льду много дрался. Для меня это было всегда так удивительно, потому что дома он был самым спокойным, самым милым и не конфликтным человеком. А вот во время матчей дрался.
- Какими глазами вы смотрите хоккей: спокойно или на нервах?
- Вся на нервах, вся в игре. Меня бесполезно отвлекать, я очень погружена в игру, что-то кричу и активно поддерживаю команду.
- Есть ли в нынешнем «Спартаке» хоккеист, чья игра вам импонирует?
- Я люблю всех ребят. Это правда. В последних матчах мне очень нравилась игра Котляревского. У «Спартака» классные вратари, Гуда мне всегда импонировал - в плане своего отношения к игре, к болельщикам. Кого ещё назвать? Никита Беспалов, Илья Зубов, Каспарс Даугавиньш, Патрик Херсли со своим броском… Мне все нравятся, у «Спартака» в этом сезоне была настоящая команда.
- Папа играл в рижском «Динамо» с Олегом Знарком. Каким вам он с трибуны представляется?
- Строгим и требовательным. Папа много рассказывал про Олега Валерьевича. Из его историй я и понимала: он всю жизнь был строгим, требовательным. И взрывным.
- Папа вас раньше брал с собой на игру?
- Конечно. Первый раз меня привели на хоккей в 7 месяцев. В Германии, куда папа поехал в 1992 году, я была практически на всех матчах. В Москве - то же самое. Ну и в Череповце, где папа заканчивал, я тоже хоккей не пропускала.
- Что вы помните из своих детских хоккейных впечатлений?
- Когда папина команда побеждала, он брал меня на руки и катал по льду.
- Хоккеисты в вашем доме были всегда?
- Папа очень был дружен с Юрием Шипицыным, Сергеем Агейкиным, Игорем Болдиным. Нашими соседями в Сокольниках были Виктор Дорощенко и Андрей Попугаев, ходили друг к другу в гости. Дружили семьями с Виталием Прохоровым, и до сих пор мы постоянно общаемся с семьёй Алексея Гусарова.
- С какого возраста вы папу осознанно помните?
- Наверное, лет с 10. Именно с этого возраста у меня сохранились самые значительные воспоминания. Папа старался не пропускать моих матчей, мы с ним много разговаривали на разные темы. Я взрослела, темы менялись. Как и у всех людей.
- Хоккеисты тогда часто за границу ездили. Что обычно вам привозил папа?
- В советские времена им давали так мало валюты, что купить что-то было большой проблемой. Помню из Америки, куда поехал со «Спартаком», он на Новый год мне привёз пинетки Nike. И всё.
- Усы папа всегда носил?
- Да. Кроме одного раза. В Германии он поспорил на результат игры, проиграл, и усы единственный раз пришлось сбрить. Для папы это был серьёзный удар (смеётся). Но потом усы быстро вернулись на место.
- В Германию Герман Юрьевич поехал, чтобы хоть что-то заработать?
- Да, ему предложили по тем временам хороший контракт. В своё время в НХЛ его не отпустили, поэтому в начале 90-х поехал в Европу. Насколько помню, одним из его тренеров был Александр Баринев. Проиграл пять лет в Бундеслиге, много забивал.
- Что помните из того времени?
- Забитые стадионы. Ещё свой детский сад. Самое интересное, что это был католический детский сад. Там было по-немецки всё систематизировано, всё распланировано, я через несколько месяцев уже могла понимать язык и общаться со сверстниками.
- Папе тяжело было освоиться в Германии?
- К нам там очень тепло отнеслись, хотя без языка ему было сложно. Да, были отдельные люди, которые скептически относились к тому, что приехали легионеры, но в целом отношения были хорошие. Играл он здорово, так что нам было там вполне комфортно. Папа говорил: всё, что я могу, это сделать счёт на табло.
- Где вы жили?
- В Регенсбурге, в Ратингене и в Деггендорфе. У нас везде появились друзья, мы до сих пор с ними общаемся.
- Многие хоккеисты оставались в Европе, потому что в 90-е возвращаться в Россию было очень больно. Почему Герман Юрьевич там не остался?
- Родителям захотелось домой. Тут оставались все родные. Папа понимал, что из-за травм ему придётся закончить карьеру, и лучше, если это произойдёт на родине. Он и закончил играть в Череповце, где родился. Я разговаривала потом с родителями. У них не было мыслей оставаться в Германии.
- Папа завершил карьеру из-за хронической травмы колена?
- Да. Эти проблемы начались ещё в рижском «Динамо». В Германии ему сделали три операции. В последний год колени мучили всё сильнее, играть ему было всё сложнее. Выходил на лёд через боль, на уколах. Врачи предлагали сделать ещё одну операцию, но без всякой гарантии.
- Тяжело было уходить из хоккея?
- Да. Закончился какой-то матч в Череповце, он позвонил маме и сказал, что на этом всё. И несколько лет подряд папа не смотрел хоккей. Ему было очень тяжело. Хоккей для него всегда был смыслом жизни, он не мог о нём не думать. Пошёл учиться, получил второе высшее образование. Потихоньку оттаял. Начал смотреть, начал приходить на тренировки ветеранов. И в 2002 году выиграл чемпионат мира среди ветеранов в команде, которую тренировал Рагулин. Для него это было очень радостное время.
- Как ваши родители познакомились?
- На дне рождения общего знакомого. Папа был тогда уже достаточно перспективным игроком, мама, как я уже говорила, из семьи дипломатов. Получилась семья дипломата и спортсмена.
- Как мама хоккей воспринимала?
- Совершенно нормально. Не пропускала матчи, в которых играл папа. Она понимала, что его подолгу не бывает дома, занималась мной, так что в этом плане всё было хорошо. Но сейчас мама хоккей не смотрит совсем.
- В «Википедии» написано, что Герман Волгин работал на «ТВ-6». Кем?
- В отделе по организации спортивных мероприятий. Это была его первая работа после окончания хоккейной карьеры. Параллельно он учился на юриста в МГЮА, где получил второе высшее образование. Работал в ИнтерРАО. Сейчас в честь папы ежегодно проходит турнир среди сотрудников корпорации.
- Тяжело ему было спортивный костюм поменять на цивильный?
- Да, очень сложно. Но папа справился. К тому же он любил всегда хорошо выглядеть, так что пиджак и галстук были ему к лицу.
- Папины медали живы?
- Да, конечно.
- Каким папа был дома?
- Спокойным, милым, заботливым, добрым. Никогда ни на кого не ругался. Помню, лишь один раз повысил на меня голос, когда я получила плохую оценку по математике. Возможно, потому, что сам когда-то выигрывал школьную Олимпиаду по математике и был жутко расстроен моей оценкой. Папа очень хорошо учился. Дома всегда помогал по хозяйству, мог что-то приготовить. Он же приехал в Ригу, когда ему было 14 лет, жил там в интернате, поэтому быстро стал самостоятельным человеком. Так что для него траву покосить, сделать что-то по дому, картошку покопать, обед приготовить - легко. Вспоминаю, что папа делал самые вкусные в мире бутерброды и сэндвичи. Старался помочь другим людям. Папа был перфекционист. У него всё должно было быть идеально.
- Герман Юрьевич ушёл из жизни в 51 год. Что случилось?
- Сердечный приступ. Всё произошло дома. Сердце не выдержало больших нагрузок молодости. Он же прошёл школу Юрзинова, где были сумасшедшие предсезонки. Папа об этом много рассказывал. Они приходили в номера и не могли от усталости разговаривать. Я была за границей в тот момент, когда с папой случилось несчастье, накануне мы с ним разговаривали по телефону. Ничего не предвещало, папа чувствовал себя совершенно нормально. Обсуждали ближайшие планы, хотели увидеться…
- Как часто вы обращаетесь к папе с какими-то своими мыслями?
- Часто. Время, говорят, лечит. Но нет, это не совсем так. Родители папы живут в Череповце, я летаю к ним раз в месяц и стараюсь их во всём поддерживать. В Череповце в каждом большом дворе была хоккейная коробка. С этого у папы всё и началось. В аэропорту раньше висел баннер: «Череповец - это территория стали и территория хоккея». Это краткое описание города - можно идти или на завод, или в хоккей. Папа выбрал второй путь.
- Вы чем сейчас занимаетесь?
- Работаю в компании, которая занимается организацией офисного пространства. Занимаюсь маркетингом.
