Интервью
Эспозито звал его в «Тампу»!
«В «Спартак» я приезжаю и начинаю дышать по-другому!»
Эти пронзительные слова принадлежат Алексею Ткачуку – забивному форварду клуба на протяжении всех его лет, проведенных в клубе.
«Нам даже тренировки были в радость, а нагружали нас, между прочим, подходяще – до того нравилась атмосфера в коллективе».
Еще его откровение.
«В тренировочной форме мне было комфортно, но когда надевал игровой спартаковский свитер, я переполнялся эмоциями».
И при такой спартаковской радости на душе ничто в его 24 прожитых годах, предшествовавших первому появлению на публике в Сокольниках, не предвещало спартаковскую будущность.
Деревенский пацаненок при ноябрьских превращениях воды в лед катался до одури с клюшкой и шайбой и аккуратненько собирал приносимые батей открытки с изображениями цээсковцев, не отличия Волченкова от Лутченко; не попадая в детские школы московских клубов, спокойно продолжал гонять в футбол и в хоккей, до изнеможения оттачивая кистевой бросок в гордом деревенском одиночестве. Наконец-то дожидался несбыточного и поступил в динамовскую школу. Аж… в 14 лет! Ну и полнамека на «Спартак» не прослеживалось.
«Три года я играл за харьковское «Динамо». Очень, скажу, хорошая была у нас команда. Выступали в первой лиге, потом в высшую пробились. Мне было 23 года, женился, появился ребенок. Квартиру дали 2-х комнатную. Все хорошо, но, конечно, я подумывал о клубе выше рангом. Позвали в Воскресенск – отказался. Поехал в столицу, в «Динамо», поглядел на тренировку – там Моисеев Юрий Иванович работал. И не знаю почему – тоже отказался без сомнений. Помню, ехал с баулом обратно в автобусе и решил – если позовут в «Спартак», соглашусь в миг! Ни ЦСКА, ни «Динамо». «Спартак»! Почему так решил? Не знаю и сегодня…»
Рулил «Спартаком» Майоров. От него-то – кристального Спартаковца! – Ткачук и дождался заветного ангажемента. Правда, решился обмолвиться о том, что его семейная ячейка из трех человек потеряет харьковские хоромы; на что получил заверение – «этот вопрос мы решим». И Борис Александрович сдержал спартаковское слово.
Он же и способствовал акклиматизации левого крайнего форварда в новом клубе – к новым требованиями к хоккею и новым стилевым особенностям этого клуба, также и к совершенно новыми явлениями в атмосфере, бытовавшим в Сокольниках. Полгода ушло на спортивное подтягивание к «Спартаку», зато с первого же дня, с первой тренировки, с первого вдоха Алексей Ткачук ощутил небывалый душевный комфорт.
«Отчего-то я сразу же осознал: это - моя команда, тут - мой дом. И никогда не разочаровывался».
Якушев ассистировал Майорову в его первом спартаковском сезоне. Далее уже Александр Сергеевич правил спартаковский бал, где Ткачук исполнял все более красивые и заметные роли.
Невозмутимость Якушева являлась поразительной чертой в игроцкую пору, оставалась она и на тренерском мостике. Пожалуй, и не вспомнишь подобного в нашем хоккее, в особенности если перебирать в памяти наших наставников. Ткачук дорос при нем до лучшего бомбардира чемпионата страны, до игрока национальной сборной, даже до ее капитана – кому как не ему приоткрыть завесу этого якушевского хладнокровия, которое казалось почти что неестественным. Со стороны, естественно.
«Александр Сергеевич очень сильно переживал за все, что происходило в игре – с командой и с каждым из нас. Не кричал. Не ругался. Не бегал вдоль лавки. Понимал, что в хоккее без ошибок не бывает. Еще понимал, что я, допустим, и так понимаю свою промашку, которую только что допустил на льду: и зачем тогда наезжать на меня, переводящего дух на лавке. Перед матчем проводил серьезный анализ нашей игры. А в перерыве? Александр Сергеевич заходил в раздевалку, и лично мне хотелось вжаться в стену, ну спрятаться где-нибудь за плинтусом… Уважением он пользовался в коллективе колоссальным. И как Игрочина в прошлом. И как Тренер.
Еще скажу важное про тот «Спартак». Наверное, надо быть очень-очень хорошим человеком, чтобы вот так, как Александр Сергеевич, создать сказочную атмосферу в команде. Порядочным и умным человеком надо быть!»
О «Спартаке» начала 90-х Ткачук высказывается с законной гордостью и теплотой. О 2-м месте сезона 90/91 – «выиграли» серебро; «стали третьими» в сезоне 92/93. И трижды прав Алексей Васильевич, ибо конкурировать приходилось с московским «Динамо», которое набрало немыслимую мощь благодаря грамотному и потому весьма прибыльному бизнесу по отправке талантов, доморощенных и призванных из провинции, в НХЛ; конкурировал «Спартак» и с ЦСКА, который, напротив, портачил в своей эмиграционной политике, но еще не успел всего себя растерять.
Спартаковское звено Александр Селиванов – Александр Барков – Алексей Ткачук заблистало на внутренней арене, ведя за собой спартаковцев. Виктор Тихонов даже взял Баркова – Ткачука на мировое первенство в 92-м, где сборная бесславно выступила. Борис Михайлов сменил мэтра у штурвала сборной. Сезон-1992/93 выдался у Ткачука пиковым – стал лучшим бомбардиром России, первое спартаковское звено признавалось и первым в стране. Более того, Ткачук провел все турниры, предшествовавшие мировому первенству в статусе капитана сборной – честь-то какая! Ну и капитанская повязка по существу означала «железное» место в главной команде страны. А вместе с тем находилось место и для Баркова с Селивановым.
Беда приключилась на ровном месте.
На месте, где располагалась клубная база поблизости от ледового дворца. В маленьком зале, размером не более школьного, хоккеисты резвились в баскетбол. В безобидной ситуации Алексей травмировал голеностоп. Надежда отыграть в сборной на полную катушку и мечта стать чемпионом мира рассыпалась в тот злосчастный миг.
Однако удар-то оказался сокрушительной силы. Повалить мог любого.
«Я когда понял, что пролетаю мимо «мира», стало очень-очень худо. И очень-очень обидно. Сегодня бы такой ошибки не допустил, сегодня хоккеисты не играют в футбол и баскетбол из-за риска поучить травму. А мы тогда в «Спартаке» получали кайф от любой тренировки; могли даже вечером после ужина, после основательной зарядки и двух тренировок пойти по своей воле еще на теннисные корты в Сокольниках.
В разнос я не пошел. Единственно – бессонница накрыла. Еще как накрыла! Просиживал ночи на балконе – и ни в одном глазу…
Неделю, полторы, кажется, это продолжалось».
Удивительна реакция спортсмена, попавшего в такой коловорот и, полагаю, ясно представлявшего себе, что возможность примкнуть к широкой шеренге наших мировых чемпионов может больше и не представиться.
Реакция мужчины в расцвете сил, потраченных немерено, и таланта, прямо напишу, масштаба меренного.
Мужчины земного, родом из Орехово-Зуевского района, попавшего в хоккей в 14 лет, когда иных уже вычеркивают из списков будущих мастеров; мужчины с природной устремленностью, но и пониманием того, что в жизни есть иные ценности – здоровье родителей, твоя жена, твои дети, твоя семья; пониманием того, что ему и так свезло несказанно - жить и являться спартаковцем по игре и по душевному покрою. Бессоница? Это же про натуры тонкой душевной организации. Поэты, артисты. И – хоккеист Алексей Ткачук.
Селиванов – Барков – Ткачук отправляются туристами в Мюнхен, где они по всем предпосылкам могли сыграть за сборную Россию. Клуб оплатил все расходы. Сколько ж за 73 года клубной истории набралось невезений с попаданием в национальную сборную…
Едва Ткачук, избавившись от бессонницы, восстановился психологически, как его поджидал в столице Баварии новый поворот, причем мне представляется, не мене крутой, нежели травма в Сокольниках. На сей раз – радостный и невероятный.
«В Мюнхене меня на встречу пригласил Эспозито. Фил Эспозито! Разговаривали в отеле, где он остановился. Он предлагал мне перейти в его клуб «Тампа-БэйЛайтинг». Ну я удивился, конечно, обрадовался и сказал ему – мол, хорошо бы нам вместе с Сашей Барковым, в связке, в его клуб попасть. А Эспозито толкует мне – понимаешь, Алекс, это очень сложно двоих сразу взять, может и не получиться».
Сей факт едва ли известен широкому кругу. Сей факт ангажемента от Фила Эспозито граничит с небылицей, поскольку против попадания Алексея Ткачука на НХЛ-ую орбиту насчитывалось два весомых аргумента. Звездой не считался, на предыдущем чемпионате мира в 92-м особо себя не проявил, да и сборная слетела с тропы плей-офф, едва туда ступив. Самой же непреодолимой стеной были его более чем скромные внешние данные – росточком не вышел да и крепышем, эдакой «танкеткой», тоже не был. Я хорошо осведомлен о том, какое значение заморские скауты в начале миграции россиян за океан придавали габаритам российских хоккеистов. «Size» - размер. это слово присутствовало буквально в каждой их фразе или оценке. И при всем при этом – незвездности и негабаритности - сам Эспозито – самолично! – позвал спартаковского снайпера в собственный клуб НХЛ!
Увы и ах – не сложилось.
Вкратце – не тот агент попался Алексею. А он доверчивый по натуре и лишенный мало-мальского опыта выпустил ситуацию из под личного контроля… Подвернулось трудоустройство в Италии – непрестижное, зато вполне хлебное по тем временам и по его умеренным запросам. Подписал контракт.
С трудом верю – снова возник вариант с НХЛ, с другим клубом?! С новым клубом «Анахайм Майти Дакс» на довольно скромных для начала условиях. С Ткачуком связались, и он отказал.
«Я объяснил, что уже подписал контракт. И как порядочный мужчина не могу принять их предложение. В Италии моим партнером был канадец, который немало поиграл в НХЛ. Он удивился тому, что я не играл там: «Алекс, у тебя бы там получилось».
Получилось у Алексея Васильевича все в хоккее и почти все, что было хоть как-то реалистично в «Спартаке». И медали, и восхождение из небытия первой лиги. И невероятно погожая осень 2001 года, когда громили красиво каждого, кто только попадался на пути… И в Кузне пребывал рядышком с вершиной – помешала туманная и до сих пор нераскрытая дешевая полу-детективная бодяга якобы с допингом группы ведущих игроков-металлургов по ходу полуфинала плей-офф против столичного «Динамо».
Было у владевшего разящим кистевым броском скоростного крайнего форварда крайне ценное качество – бросок становился самонаводящимся в сражениях против самых грозных оппонентов. С ЦСКА неизменно высекал искру своего искусства. 15 октября 89-го хет-трик исполнил против команды Тихонова, изрядно поспособствовав разгрому 5:2; голы не помнит, а помнит свой голевой пас мимо Касатонова.
«Я всегда ставил перед собой цель – забить хет-трик! В каждом матче старался. Получалось нечасто. Зато благодаря этому я до самого конца находился полностью в игре».
Ничего себе – формула спортивной успешности Алексея Ткачука!
Успешен он и в личной жизни. Любовь к Ирине со школьной скамьи – в параллельных классах учились - в поселке Демихово; дни их рождения рядышком в сентябре; сыновья – Игорь, профессионал в логистике, и Алексей, профессионал в хоккее.
По выходным Алексей Васильевич наведывается в «родовое гнездо» в деревне Федорово, что километрах в пяти от Демихово, где и родня его близкая обитает. От корней своих никогда не отдалялся.
… После хоккейного занятия в столице в два часа зимней ночи, сойдя с последней электрички, Лешка Ткачук топал в гордом одиночестве от станции через Орехово-Зуево, где хулиганством местных граждан было не удивить. Через плечо были перекинуты коньки, чтоб поутру покататься рядышком с домом да побросать еще. И так шел десяток километров, отгоняя страхи и вдыхая вольный колючий и чистый воздух.
В лучшие годы спортивной жизни он жадно вдыхал кислород спартаковской атмосферы – вольной и чистой, совсем неколючей.
«Когда я приезжал в «Спартак», я начинал дышать по-другому! Нет, дома, конечно все хорошо – жена, дети. Но «Спартак»! Словами не передать этого».
Эти пронзительные слова принадлежат Алексею Ткачуку – забивному форварду клуба на протяжении всех его лет, проведенных в клубе.
«Нам даже тренировки были в радость, а нагружали нас, между прочим, подходяще – до того нравилась атмосфера в коллективе».
Еще его откровение.
«В тренировочной форме мне было комфортно, но когда надевал игровой спартаковский свитер, я переполнялся эмоциями».
И при такой спартаковской радости на душе ничто в его 24 прожитых годах, предшествовавших первому появлению на публике в Сокольниках, не предвещало спартаковскую будущность.
Деревенский пацаненок при ноябрьских превращениях воды в лед катался до одури с клюшкой и шайбой и аккуратненько собирал приносимые батей открытки с изображениями цээсковцев, не отличия Волченкова от Лутченко; не попадая в детские школы московских клубов, спокойно продолжал гонять в футбол и в хоккей, до изнеможения оттачивая кистевой бросок в гордом деревенском одиночестве. Наконец-то дожидался несбыточного и поступил в динамовскую школу. Аж… в 14 лет! Ну и полнамека на «Спартак» не прослеживалось.
«Три года я играл за харьковское «Динамо». Очень, скажу, хорошая была у нас команда. Выступали в первой лиге, потом в высшую пробились. Мне было 23 года, женился, появился ребенок. Квартиру дали 2-х комнатную. Все хорошо, но, конечно, я подумывал о клубе выше рангом. Позвали в Воскресенск – отказался. Поехал в столицу, в «Динамо», поглядел на тренировку – там Моисеев Юрий Иванович работал. И не знаю почему – тоже отказался без сомнений. Помню, ехал с баулом обратно в автобусе и решил – если позовут в «Спартак», соглашусь в миг! Ни ЦСКА, ни «Динамо». «Спартак»! Почему так решил? Не знаю и сегодня…»
Рулил «Спартаком» Майоров. От него-то – кристального Спартаковца! – Ткачук и дождался заветного ангажемента. Правда, решился обмолвиться о том, что его семейная ячейка из трех человек потеряет харьковские хоромы; на что получил заверение – «этот вопрос мы решим». И Борис Александрович сдержал спартаковское слово.
Он же и способствовал акклиматизации левого крайнего форварда в новом клубе – к новым требованиями к хоккею и новым стилевым особенностям этого клуба, также и к совершенно новыми явлениями в атмосфере, бытовавшим в Сокольниках. Полгода ушло на спортивное подтягивание к «Спартаку», зато с первого же дня, с первой тренировки, с первого вдоха Алексей Ткачук ощутил небывалый душевный комфорт.
«Отчего-то я сразу же осознал: это - моя команда, тут - мой дом. И никогда не разочаровывался».
Якушев ассистировал Майорову в его первом спартаковском сезоне. Далее уже Александр Сергеевич правил спартаковский бал, где Ткачук исполнял все более красивые и заметные роли.
Невозмутимость Якушева являлась поразительной чертой в игроцкую пору, оставалась она и на тренерском мостике. Пожалуй, и не вспомнишь подобного в нашем хоккее, в особенности если перебирать в памяти наших наставников. Ткачук дорос при нем до лучшего бомбардира чемпионата страны, до игрока национальной сборной, даже до ее капитана – кому как не ему приоткрыть завесу этого якушевского хладнокровия, которое казалось почти что неестественным. Со стороны, естественно.
«Александр Сергеевич очень сильно переживал за все, что происходило в игре – с командой и с каждым из нас. Не кричал. Не ругался. Не бегал вдоль лавки. Понимал, что в хоккее без ошибок не бывает. Еще понимал, что я, допустим, и так понимаю свою промашку, которую только что допустил на льду: и зачем тогда наезжать на меня, переводящего дух на лавке. Перед матчем проводил серьезный анализ нашей игры. А в перерыве? Александр Сергеевич заходил в раздевалку, и лично мне хотелось вжаться в стену, ну спрятаться где-нибудь за плинтусом… Уважением он пользовался в коллективе колоссальным. И как Игрочина в прошлом. И как Тренер.
Еще скажу важное про тот «Спартак». Наверное, надо быть очень-очень хорошим человеком, чтобы вот так, как Александр Сергеевич, создать сказочную атмосферу в команде. Порядочным и умным человеком надо быть!»
О «Спартаке» начала 90-х Ткачук высказывается с законной гордостью и теплотой. О 2-м месте сезона 90/91 – «выиграли» серебро; «стали третьими» в сезоне 92/93. И трижды прав Алексей Васильевич, ибо конкурировать приходилось с московским «Динамо», которое набрало немыслимую мощь благодаря грамотному и потому весьма прибыльному бизнесу по отправке талантов, доморощенных и призванных из провинции, в НХЛ; конкурировал «Спартак» и с ЦСКА, который, напротив, портачил в своей эмиграционной политике, но еще не успел всего себя растерять.
Спартаковское звено Александр Селиванов – Александр Барков – Алексей Ткачук заблистало на внутренней арене, ведя за собой спартаковцев. Виктор Тихонов даже взял Баркова – Ткачука на мировое первенство в 92-м, где сборная бесславно выступила. Борис Михайлов сменил мэтра у штурвала сборной. Сезон-1992/93 выдался у Ткачука пиковым – стал лучшим бомбардиром России, первое спартаковское звено признавалось и первым в стране. Более того, Ткачук провел все турниры, предшествовавшие мировому первенству в статусе капитана сборной – честь-то какая! Ну и капитанская повязка по существу означала «железное» место в главной команде страны. А вместе с тем находилось место и для Баркова с Селивановым.
Беда приключилась на ровном месте.
На месте, где располагалась клубная база поблизости от ледового дворца. В маленьком зале, размером не более школьного, хоккеисты резвились в баскетбол. В безобидной ситуации Алексей травмировал голеностоп. Надежда отыграть в сборной на полную катушку и мечта стать чемпионом мира рассыпалась в тот злосчастный миг.
Однако удар-то оказался сокрушительной силы. Повалить мог любого.
«Я когда понял, что пролетаю мимо «мира», стало очень-очень худо. И очень-очень обидно. Сегодня бы такой ошибки не допустил, сегодня хоккеисты не играют в футбол и баскетбол из-за риска поучить травму. А мы тогда в «Спартаке» получали кайф от любой тренировки; могли даже вечером после ужина, после основательной зарядки и двух тренировок пойти по своей воле еще на теннисные корты в Сокольниках.
В разнос я не пошел. Единственно – бессонница накрыла. Еще как накрыла! Просиживал ночи на балконе – и ни в одном глазу…
Неделю, полторы, кажется, это продолжалось».
Удивительна реакция спортсмена, попавшего в такой коловорот и, полагаю, ясно представлявшего себе, что возможность примкнуть к широкой шеренге наших мировых чемпионов может больше и не представиться.
Реакция мужчины в расцвете сил, потраченных немерено, и таланта, прямо напишу, масштаба меренного.
Мужчины земного, родом из Орехово-Зуевского района, попавшего в хоккей в 14 лет, когда иных уже вычеркивают из списков будущих мастеров; мужчины с природной устремленностью, но и пониманием того, что в жизни есть иные ценности – здоровье родителей, твоя жена, твои дети, твоя семья; пониманием того, что ему и так свезло несказанно - жить и являться спартаковцем по игре и по душевному покрою. Бессоница? Это же про натуры тонкой душевной организации. Поэты, артисты. И – хоккеист Алексей Ткачук.
Селиванов – Барков – Ткачук отправляются туристами в Мюнхен, где они по всем предпосылкам могли сыграть за сборную Россию. Клуб оплатил все расходы. Сколько ж за 73 года клубной истории набралось невезений с попаданием в национальную сборную…
Едва Ткачук, избавившись от бессонницы, восстановился психологически, как его поджидал в столице Баварии новый поворот, причем мне представляется, не мене крутой, нежели травма в Сокольниках. На сей раз – радостный и невероятный.
«В Мюнхене меня на встречу пригласил Эспозито. Фил Эспозито! Разговаривали в отеле, где он остановился. Он предлагал мне перейти в его клуб «Тампа-БэйЛайтинг». Ну я удивился, конечно, обрадовался и сказал ему – мол, хорошо бы нам вместе с Сашей Барковым, в связке, в его клуб попасть. А Эспозито толкует мне – понимаешь, Алекс, это очень сложно двоих сразу взять, может и не получиться».
Сей факт едва ли известен широкому кругу. Сей факт ангажемента от Фила Эспозито граничит с небылицей, поскольку против попадания Алексея Ткачука на НХЛ-ую орбиту насчитывалось два весомых аргумента. Звездой не считался, на предыдущем чемпионате мира в 92-м особо себя не проявил, да и сборная слетела с тропы плей-офф, едва туда ступив. Самой же непреодолимой стеной были его более чем скромные внешние данные – росточком не вышел да и крепышем, эдакой «танкеткой», тоже не был. Я хорошо осведомлен о том, какое значение заморские скауты в начале миграции россиян за океан придавали габаритам российских хоккеистов. «Size» - размер. это слово присутствовало буквально в каждой их фразе или оценке. И при всем при этом – незвездности и негабаритности - сам Эспозито – самолично! – позвал спартаковского снайпера в собственный клуб НХЛ!
Увы и ах – не сложилось.
Вкратце – не тот агент попался Алексею. А он доверчивый по натуре и лишенный мало-мальского опыта выпустил ситуацию из под личного контроля… Подвернулось трудоустройство в Италии – непрестижное, зато вполне хлебное по тем временам и по его умеренным запросам. Подписал контракт.
С трудом верю – снова возник вариант с НХЛ, с другим клубом?! С новым клубом «Анахайм Майти Дакс» на довольно скромных для начала условиях. С Ткачуком связались, и он отказал.
«Я объяснил, что уже подписал контракт. И как порядочный мужчина не могу принять их предложение. В Италии моим партнером был канадец, который немало поиграл в НХЛ. Он удивился тому, что я не играл там: «Алекс, у тебя бы там получилось».
Получилось у Алексея Васильевича все в хоккее и почти все, что было хоть как-то реалистично в «Спартаке». И медали, и восхождение из небытия первой лиги. И невероятно погожая осень 2001 года, когда громили красиво каждого, кто только попадался на пути… И в Кузне пребывал рядышком с вершиной – помешала туманная и до сих пор нераскрытая дешевая полу-детективная бодяга якобы с допингом группы ведущих игроков-металлургов по ходу полуфинала плей-офф против столичного «Динамо».
Было у владевшего разящим кистевым броском скоростного крайнего форварда крайне ценное качество – бросок становился самонаводящимся в сражениях против самых грозных оппонентов. С ЦСКА неизменно высекал искру своего искусства. 15 октября 89-го хет-трик исполнил против команды Тихонова, изрядно поспособствовав разгрому 5:2; голы не помнит, а помнит свой голевой пас мимо Касатонова.
«Я всегда ставил перед собой цель – забить хет-трик! В каждом матче старался. Получалось нечасто. Зато благодаря этому я до самого конца находился полностью в игре».
Ничего себе – формула спортивной успешности Алексея Ткачука!
Успешен он и в личной жизни. Любовь к Ирине со школьной скамьи – в параллельных классах учились - в поселке Демихово; дни их рождения рядышком в сентябре; сыновья – Игорь, профессионал в логистике, и Алексей, профессионал в хоккее.
По выходным Алексей Васильевич наведывается в «родовое гнездо» в деревне Федорово, что километрах в пяти от Демихово, где и родня его близкая обитает. От корней своих никогда не отдалялся.
… После хоккейного занятия в столице в два часа зимней ночи, сойдя с последней электрички, Лешка Ткачук топал в гордом одиночестве от станции через Орехово-Зуево, где хулиганством местных граждан было не удивить. Через плечо были перекинуты коньки, чтоб поутру покататься рядышком с домом да побросать еще. И так шел десяток километров, отгоняя страхи и вдыхая вольный колючий и чистый воздух.
В лучшие годы спортивной жизни он жадно вдыхал кислород спартаковской атмосферы – вольной и чистой, совсем неколючей.
«Когда я приезжал в «Спартак», я начинал дышать по-другому! Нет, дома, конечно все хорошо – жена, дети. Но «Спартак»! Словами не передать этого».
Леонид Рейзер
