Интервью

Денис Казанский: Ко мне на позицию подошёл охранник с автоматом и спросил: «Какая ситуация?»

Денис Казанский: Ко мне на позицию подошёл охранник с автоматом и спросил: «Какая ситуация?»
Комментатор «Матч ТВ» и КХЛ ТВ пообщался с Артёмом Батраком и болельщиками в прямом эфире клубного Инстаграм.

- Сейчас пять часов вечера. Ваш коллега Михаил Мельников обычно в это время встаёт на завтрак. Вы на карантине поздно просыпаетесь?
- Где-то в районе 12 часов дня. Дело в том, что совсем недавно мы вместе со Стасом Ярушиным придумали такую штуку: мы играем в NHL на приставке, потому что КХЛ нет в компьютерной сети. И в 12 часов дня он запускает стрим, и я стал всё это комментировать. А засыпаю я примерно часа в четыре ночи.

- На программе «Что? Где? Когда?» зрители увидели вас свежим и подтянутым. Сколько килограммов сбросили во время самоизоляции?
- Я боюсь пока что на весы вставать, но есть ощущение, что становлюсь чуть-чуть полегче. Потому что живу по методу Сергея Ивановича Овчинникова. Он к нам приходил с Димой Сычёвым на подкаст, и рассказал, что ест один раз в день. Всё что хочешь, но один раз. Я не пытаюсь перейти на этот принцип тотально, потому что утром всё равно хочется чего-то такого лёгкого.

- По вашим ощущениям, когда жизнь вернётся в привычное русло?
- Смотря что. Жизнь, футбол, хоккей?

- Жизнь.
- Жизнь, думаю, в середине мая. В некоторых регионах уже ситуация чуть полегче.

- Каким будет хоккей после всего этого?
- У нас не так много команд, которые содержатся на частные деньги. Как правило, у нас государственное финансирование. В этом плане мне больше футбол интересен, потому что ситуация там может стать катастрофической. Многие нижние дивизионы будут «умирать» в массовом порядке. Я думаю, что в хоккее ВХЛ ждут тяжёлые времена. Топовые команды станут чуть беднее, но не так, чтобы им совсем не на что было жить. В ВХЛ многим командам станет трудно.

- Надо ли доиграть футбольные чемпионаты без зрителей?
- Да. Здесь вопрос самих игр. Со зрителями вряд ли что-то будет в ближайшие два-три месяца, а если не продолжить играть, то всё закончится как-то бессмысленно. Если бы наша лига была закрытая, то ладно, можно и не доигрывать. А так кто-то должен упасть ниже, а из ФНЛ кто-то должен подняться. Там «Ротор» хорошо идёт. Надо доиграть турнир, чтобы понять, кто будет играть в еврокубках, кто станет чемпионом, а кто вылетит по спортивному принципу.



- Вы счастливый человек. Вам удалось сыграть в футбол на Old Trafford. Как это получилось?
- Первая поездка у журналистов была достаточно давно, я тогда не ездил. Организовывал эту историю «Аэрофлот». Второй раз они вновь начали рассылать приглашения и снова прислали его Роману Трушечкину, а он сказал, что, мол, я там не видел? Он знал, что для меня это сакральное место и предложил съездить вместо него. Я, разумеется, согласился. Мы полетели туда большой компанией - Дима Егоров, Игорь Рабинер, Алексей Лебедев… Приехали сначала на тренировочную базу в Каррингтон и там для вида потренировались, а потом уже поехали на Old Trafford. Я думал, что это будет немного по-другому, представлял себе всё иначе. Нас на стадионе пустили в раздевалки: и домашнюю, и гостевую. Всё было по-взрослому. На поле выходили под гимн Лиги Чемпионов, начали играть в футбол и разорвали соперника.

- Гол забили?
- Нет. Не прощу Диме Егорову, то что он «на пустые» не отдал. Он весь из себя такой эгоист, мне было тяжело. Да, я не забил на Old Trafford.

- Вы в Липецке не только читали спортивные новости. Ещё занимались и не спортивными историями. Где бывали в глубинке?
- Историй миллион. Я помню, что мы просто выезжали куда угодно. Как искали новости? Самые информированные люди - это почтальоны. Помню, что я сначала звонил в местную газету и спрашивал, что у них интересного? Если ничего не было - это не проблема. Я добился такого статуса, что просто брал оператора, машину, и мы ехали в любой район. Однажды приехали в село Сурки, которое попалось нам по дороге, и сняли сюжет «День Сурка», потому что там всё ходило по кругу. Мы снимали, как живёт это село, потому что с фильмом была прямая параллель. Потом приезжали в почтовые отделения и расспрашивали почтальонов, какие чудные люди есть? Кто что строит? Кто как сходит с ума? И после этого выдвигались уже к этим джентельменам и снимали. Одна почта была очень любопытная. Там сказали, что у них вообще ничего интересного нет. Но вдруг я увидел, что там девушка топит буржуйку в почтовом отделении. Я сказал, что у нас 21-й век и самолёты летают, вообще-то, а у вас стоит буржуйка. Она сказала: да, вот такая у них «хрень». Это стало предметом для сюжета. Выяснил, что «Почта России» тогда дико экономила, отопления не было, а по отделениям раздавали буржуйки. Мы сделали про это целое кино.
Была ещё одна история, которая меня, пожалуй, вывела в журналистский топ. Поехал снимать Полибинскую башню. Эта башня - старшая сестра Шуховской башни на Шаболовке. Человек, которой её построил, - Шухов, на этой хреновине тренировался, и он эту башню сделал специально для яблоневого сада. Она использовалась как водонапорная башня для орошения этого сада. Её привезли в Нижний Новгород на выставку в конце 19-ого века, и там один купец купил её и перевёз к себе - тогда считалось в Тамбовскую губернию, а теперь это Липецкая область. И поставил. Я поехал снимать, как башня разрушается - это был очень быстрый процесс. Кругом, конечно же, были сады заброшенные, усадьба Нечаева-Мальцева тоже была вся перебитая. И в одной из комнат мы нашли семью беженцев. Нагрянули туда с какими-то историками, беженцы очень перепугались - их сын в тот момент делал уроки и учился русскому языку. Сюжет был выдающимся, я победил по региону «Центр» на журналистском соревновании и попал в тройку лучших на всероссийском соревновании, который назывался тогда «Золотая какая-то хрень». Уже не помню. Был номинирован, но не выиграл. Там было два репортажа из Екатеринбурга, где вещал мощнейший канал «ТВ 4» и был липецкий ТВК. Это был мой первый успех.



- Вы попали на НТВ+ благодаря конкурсу комментаторов. А на последнем конкурсе уже сидели в жюри. Многое поменялось у претендентов в плане подготовки по сравнению с вашим временем?
- Не хочу хвастаться, но думаю, что конкурс с каждым годом становился всё слабее. Миша Поленов и я не потерялись, мы работаем и сейчас. У Олега Пирожкова была своя собственная история, но тогда был конкурс сильный. Помимо нас участвовал Саша Незелик, который сейчас в «Зените» помогает Семаку, Олег Малицкий, являющийся руководителем пресс службы в «Авангарде». Мы все вышли с этого конкурса, подумайте, какая там была конкуренция. Потом конкурсы становились всё слабее и слабее, и у меня такое ощущение, что в моё время мы были достаточно взрослыми и сложившимися людьми. Может быть, это потому, что люди, заставшие советское воспитание, довольно многогранны. А потом стали приходить люди помоложе, они уже были более узконаправленными. В этом и заключались все перемены.

- Был ли у вас какой-то наставник на НТВ+?
- У нас не было никогда какого-то менторства. Я общался со всеми: и с Васей Утиным, и с Юрием Розановым, и с Александром Шмурновым, и с Лёхой Андроновым - со всеми. Все по чуть-чуть и помогали. Ты слушал других людей в телевизоре и сам понимал, что можно, а что нельзя. Плюс всегда можно было что-то спросить. У нас были такие великие люди, как Владимир Никитич Маслаченко и Борис Александрович Майоров. Они нам какие-то наставления постоянно давали. Маслаченко мне подарил книгу «Тактика футбольной игры», потому что знал, что в футболе я «плаваю».

- Вы как-то рассказывали, что в самом начале карьеры на НТВ+ снимали квартиру и денег у вас не было ни на что. И вы ходили пешком от «Бабушкинской» до телецентра.
- Ну не пешком, конечно же. На трамвайчике ездил. Я экономил на всём.

- Какие зарплата была у вас тогда?
- Я выиграл конкурс, и мне полагалось 1500$. На дворе был 2006 год. Я где-то 600-700 долларов отдавал за квартиру. Квартира была ни о чем. Я ничего себе особо не позволял. Прекрасно помню, как у меня под домом был магазин «Седьмой континент», и тогда казалось: надо сойти с ума, чтобы там что-то купить. Я ходил в магазины попроще.



- Вы часто комментировали с Борисом Майоровым. Как это происходило в первый раз?
- Первый раз на конкурсе с ним столкнулся. Когда был финал, одним из заданий было взять небольшое интервью в студии, якобы в прямом эфире. Я тянул билет. Можно было вытянуть в качестве собеседника Дениса Панкратова, Бориса Майорова и кого-то ещё. Я дико обрадовался, когда выпал Майоров именно мне, потому что он - «про хоккей», был конец 2005 года, и это пик противостояния Малкина и Овечкина. Я прямо с этого начал, и Борис Саныч отвечал очень односложно. У меня и вопросы были туповатые, если честно. Такое случается на экзамене - ты вытаскиваешь билет, который хорошо знаешь, и расслабляешься. Это выходит тебе в итоге боком. У меня было примерно тоже самое. Думал, что готов, потому что знал, кто такой Борис Александрович, знал про его брата… Интервью прошло слабо. Это было первое столкновение. А самая долгая совместная работа у нас была на Олимпиаде в Сочи. Мы от НТВ+ поехали втроём: Андрей Николишин, Борис Саныч и я. Они менялись, а я по три матча в день работал. Было интересно, потому что у него необычный взгляд на хоккей. У него такой темп работы, под который надо подстраиваться. Думал, что надо было всё говорить и делать быстрее-быстрее-быстрее, а он никуда не торопился. Это же он дал миру великую фразу «Ну куда же ты поехала?» Правда, он произнёс её не в Сочи, а на следующих Олимпийских играх. Полуфинал женского хоккея. Американка, когда исполняла буллит, сделала очень большую дугу, и Борис Александрович сказал вот эту фразу. И она стала крылатой для всех.

- В 2008 году вас впервые отправили на молодёжный чемпионат мира вместо Юрия Розанова и Сергея Крабу. Тогде наша «молодёжка» выступила безобразно. А победы и поражения часто ассоциируются с комментаторами. Многие до сих считают, что есть фартовые и не фартовые комментаторы. Как вас подкалывали?
- Это было не в 2008 году, а году в 2010-ом. Чемпионат проходил в Канаде. Всегда Крабу и Розанов ездили на МЧМ, потому что они проходили в более-менее приличных местах, а тут - канадское захолустье. Им было не очень охота туда ехать, там к тому же был дикий холод. Люди по улицам не гуляли, потому что это просто было невозможно. Я туда поехал, и наши «слетели» в 1/4 финала Швейцарии. На том турнире ещё Нидеррайтер забивал нам много. В той сборной был Филатов, который «капитанил», потом ему эту нашивку Владимир Плющев сшивал обратно. Там, вроде, был уже Кузнецов, но он играл в низших звеньях. Играл Орлов.

- Вы там были один?
- С оператором. Мы снимали сюжет до матчей, потом я бежал комментировать, потом мы брали интервью, монтировали и высылали сюжет в Москву. Работы было много.

- Как Новый год отмечали?
- Во-первых, по Москве Новый год был в матче Швеция - Финляндия. Я выключился из эфира на две минуты, понимая, что это сейчас никто не смотрит. У нас было шампанское, и мы с Андреем, оператором, аккуратненько выпили. А когда был по местному времени Новый год, мы его встречали вместе с Андреем Осадченко и его женой. Объединились кампанией и хорошо посидели. Обращение Путина включали. Это обязательно.



- Вы с Сергей Наильевичем Гимаевым ездили в 2017 году в Канаду для работы на МЧМ. Полуфинал с американцами - и вы растерялись на буллитной серии. Почему?
- Я насторожился, но не стал ничего говорить в эфир, типа «Россия в финале». Был уверен, что по три буллита надо исполнить. Так было по всем правилам. Оказалось же, что в мае утвердили пять буллитов со следующего года, но в регламенте этого не было. Но я совершенно точно могу рассказать историю, потому что у меня остались все эти скрины с сайта IIHF.com. Я прямо в эфире зашёл на сайт Федерации, и там висело правило про три буллита после матча. Рядом с нами были шведские комментаторы, и они орали, что Россия победила. Мы не кричали - это точно, мы насторожились. Поговорили с ними «за кадром» и сошлись во мнении, что они тоже видели это правило. А буквально через пять минут сайт ИИХФ зависает, и там уже этот абзац был переделан на пять буллитов. У меня есть скриншоты. Потом пошёл к хоккеистам, и часть из них сказали, что знали про правило, но половина команды - нет. Я ещё помню, что кто-то из наших защитников уже побежал на лёд праздновать. В трёх буллитах мы выиграли. Крутой момент.

- У вас была серия матчей, когда во время матча на стадионе и в аппаратных выбивало пробки, гас свет, и это происходило чуть ли не несколько раз подряд.
- Таких матчей было несколько, и все варианты были довольно тяжёлые. Когда вырубили свет в Австрии, это эфир был на федеральном канале НТВ. Я тогда, может, всего второй или третий раз комментировал на федеральном канале. В Австрии играл «Локомотив». На НТВ+ практики было много, и это такой домашний канал, а тут федеральный канал, вечер, и народу смотрит много - всё серьёзно. И вдруг свет вырубается. Я был в полной уверенности, что мы уйдём из эфира, пока свет не включат. В итоге мы «висели» в эфире сорок минут. Я был один в прямом эфире, на поле ничего не происходило, да я и не знал, что вообще происходило, потому что ничего не видно и подсказать некому. Мне надо было что-то говорить. Я, помню, завис конкретно в этот момент и рассказал абсолютно всё, что знал про город Грац.
Потом у меня в Грозном погас свет на матче «Терек» - «Спартак». Там у меня, правда, был местный корреспондент, но он только только устроился и всего боялся. Я понимал, что это просто очень круто, это будет точно во всех заголовках, и надо там сейчас «шерстить» внизу у бровки и узнавать, что происходит. Но местный парень боялся подходить к кому бы то ни было. Тогда я очень хотел оказаться на его месте. Тревожный момент. Ко мне на позицию подошёл охранник с автоматом и спросил: «Какая ситуация?» Я ответил, что свет погас. Он сказал, что я под охраной и попросил не волноваться. Ну, окей.
Потом погас свет на матче «Реала». В тот момент я уже понял, что это не совпадение.

- Как шутили над вами?
- Когда заходил в комнату в телецентре, все говорили, что сейчас свет вырубится. А последний раз это случилось на матче хоккейного «Спартака», когда чествовали Александра Сергеевича Якушева. Раскатали на льду ковёр, он вышел - и свет погас. Я подумал, что история старая.



- Как происходило распределение европейских чемпионатов по комментаторам? Почему вам досталась Англия, Геничу - Испания, Черданцеву - Италия?
- Мне сложно сказать. Юра Черданцев давно работал на «Плюсе», ему был интересен итальянский чемпионат. Костя Генич всегда следил за «Барсой» и «Реалом». А я - за «Манчестером». Я понимал, что Англия - это самый «жирный» чемпионат. Сначала комментировал команды, которые никак к лидерам не отнесёшь. Со временем дошёл до главных матчей Лиги. Много лет назад на «Плюсе» было много футбола и не так много комментаторов.

- Вы последний, кто комментировал на Россию финал Кубка Стэнли с места событий. И к вам в эфир приходили Сергей Широков и Антон Худобин, не попадавшие тогда в состав.
- Да, именно тогда я познакомился с Серёгой, мы с тех пор дружим и много общаемся. У Широкова был момент, когда его могли переодеть на финал, он, понятно, сам очень хотел, чтобы это случилось. Но Виньо, главный тренер «Ванкувера», решил, что этот финал надо прожить без Сергея. Парни приходили ко мне в комментаторскую перед каждым периодом и рассказывали о том, что происходит. Причём там комментаторские называются очень своеобразно - гандолы. Это площадки, которые подвешены под крышей дворца. Такое точно есть в Монреале и Ванкувере. Дико интересно.

- Серия затянулась на семь матчей, и вас хотели раньше времени вернуть домой.
- Да, так и было. Серия началась в Ванкувере, продолжилась в Бостоне. Нужно перелетать из Канады в США и обратно. А в моей визе было написано, что мне доступен однократный въезд в США. На «НТВ Плюс» стали бить тревогу, меня действительно хотели отзывать в Москву, чтобы не повязали на границе. Мне даже аннулировали все гостиницы. Для меня - разрыв сердца. Я страшно расстроился. Ну как же так, всё только начинается, а я сваливаю обратно?! Мне всё равно из Москвы говорят возвращаться, чтобы продолжить комментировать из Останкино. Страшнейший удар. Но потом я стал выяснять и оказалось, что у меня один въезд, только если я выезжаю за пределы Северной Америки. Не знаю, как насчёт Мексики, но в Канаду я точно мог шляться много-много раз, без ограничений. Тем более, что для журналистов, работающих на финале Кубка Стэнли, был специальный чартер. Между Ванкувером и Бостоном не было прямого сообщения, поэтому чартер был единственной возможностью поспевать за командами. Однажды я едва не опоздал на этот самолёт и с ужасом выяснял, что мне придётся лететь через Сиэтл. Но всё обошлось.

- В Ванкувере ведь были жуткие беспорядки после победы «Бостона».
- Было два дня, когда реально пришлось жутковато. «Ванкувер» повёл 3:1 и в городе подумали, что раз следующая игра будет в гостях в Бостоне, то надо гульнуть у себя дома. И болельщики так круто зажгли, что полиции пришлось их разгонять слезоточивым газом. Но какой-то особой жести всё-таки не было. И под этот газ мы с Серёгой Широковым немного попали. А вот когда «Бостон» выиграл в седьмом матче, началось страшное. Я спустился в пресс-центр, там стояли огромные мониторы, по которым передавали всё то, что творится на улицах. Поджигали машины, били витрины… Это была Манежка. Но только похлеще. Жуть. Нам сказали сидеть в пресс-центре и ни в коем случае не выходить из арены. Наверное, будь я помоложе, я не удержался и пошёл бы посмотреть на это своими глазами. Но тогда у меня не появилось ни малейшего желания. Пойдёшь, получишь по башке просто так. Зачем?



- Вы работали и на «Зимней классике», когда играли «Торонто» и «Детройт».
- Мы с Сергеем Наильевичем Гимаевым прилетели в Торонто на небольшом самолёте. Там это что-то наподобие городского транспорта. От этого небольшого аэропорта мы дошли до стадиона пешком. После матча точно так же пришли обратно в аэропорт. Это был совсем маленький аэропорт, там стоял, если не ошибаюсь, всего один ангар. Пришли в семь, вылет был часов на девять. 1 января. У нас сотрудница спрашивает: «Во сколько рейс?» - «В девять». - «Летите в восемь, всё равно самолёт пустой». Это было так неожиданно услышать - ощущение, что тебя в маршрутку пригласили. Культурное потрясение. А что до игры? Ни черта же не видно! Сидишь на огромном футбольном стадионе и смотришь за игрой по большим экранам. Все те, кто был у нас в Петербурге на матчах СКА - ЦСКА и сборной на «Зенит-Арене», меня поймут. Очень круто, что ты причастен к происходящему, событие на всю оставшуюся жизнь, но хоккея не видно совсем. И плюс холодно. В Петербурге хотя бы крыша есть, а в Торонто открытый стадион для НФЛ. И продувает насквозь.

- Вы застали «Что? Где? Когда?» в те времена, когда за победу дарили книги. Что поменялось в вашем восприятии этой игры спустя годы?
- Для меня из этой игры немного ушёл флёр, ушла романтика. О, чёрный ящик, о зал, о знатоки! А сейчас? Уже прошло пять эфиров, и поймал себя на мысли, что стал приходить туда, как на работу. Так, наверное, и у других людей. Придут первый раз в телецентр на запись программы - о, крутяк! А в пятый раз - ну хорошо, но уже без «о!» В первый раз, конечно, было интересно: Нескучный сад, зал, волчок… Хотел в гонг ударить, и мне разрешили это сделать после одного из эфиров. Ощущения теперь другие, но я дико рад, что мне удалось стать небольшой частью истории этой программы.

- Что обычно не видят зрители, что остаётся за кадром?
- Для меня было открытием, что команды перед прямым эфиром разминаются. Знатоки собираются в небольшом фургончике и по скайпу звонят своим друзьям. И те задают им вопросы. Так было с командой Белозёрова. А к команде Сиднева пришла одна из редакторов и задавала вопросы. Включали таймер, определяли, кто будет отвечать. В общем, это натуральная разминка мозга перед игрой. Что ещё не видят зрители? Знатоки же все вопросы записывают себе в блокноты, и после каждого вопроса они эти бумажки вырывают и кидают под стол. И весь пол ими усыпан. Масштабы зала по телевизору непонятны. Он очень маленький, хотя когда смотришь, создаётся ощущение, что места там достаточно. Но нет, зал маленький и как там все помещаются - непонятно. И зрители не видят, что происходит во время рекламы. А там начинается движ.

- Что именно?
- Всё рассказать, разумеется, не могу. Иногда знатоки начинают жёстко ругаться - особенно, если в этот момент они проигрывают. Какие-то команды, наоборот, начинают в эти три минуты жутко веселиться - это такая защитная реакция. Некоторые расслабляются, выходят покурить. Все по-разному. А после последней игры наблюдал такую грустную картину - команда дико сгорела 2:6, и знатоки шли по саду на выход - такие печальные-печальные. Их было очень жалко.

- Александр Друзь ходит с «короной» на голове? 
- Да нет. Но джентльмен серьёзный.  Они проиграли, я подошёл к нему с просьбой сфотографироваться. Думал, откажет, но нет, не отказал.

- Много ли вопросов вы бы взяли в тех программах, в которых участвовали?
- Вопросы же очень сложные. На какие-то вопросы можно «доехать», в последней программе я на пару вопросов мог бы ответить. Но в целом очень сложно.

- Может ли фамилия вице-президента Банка ВТБ, защищающего интересы телезрителей, использоваться как скороговорка?
- В принципе, да (его зовут Дмитрий Брейтенбихер. - Прим. ред.). Я, правда, не знаю, как его отчество. Крутой дядька.



- Чем вас удивил Юлиус Гудачек в программе «У раздевалки»?
- Он здорово «разогнался». В начале немного стеснялся, и поэтому много говорил. Такая защитная реакция тоже иногда бывает. Но потом начал шутить, почувствовал себя достаточно раскованно. Спокойно отвечал на любой вопрос, ничего скрывал. Получилась отличная программа. Меня поразило, когда Юлиус сказал, что на каждую игру выходит, как на тренировку. Чтобы избавить себя от ненужного прессинга.

- А первая программа у вас была с Александром Хохлачёвым.
- Совершенно верно. Мои впечатления? Уже плохо помню, так как прошло много времени. Здорово, что он согласился, здорово, что нам сильно помог его папа, да и Саня оказался довольно открытым человеком. Но мы его до конца в тот раз не разговорили. Первая программа, и мы с Алексеем Бадюковым ещё не до конца использовали те приёмы, которые потом применяли в разговорах с другими собеседниками. Мне кажется, Саша мог бы рассказать ещё много интересного. Так что при случае можем повторить.

- Вы комментировали два матча «Спартака» против «Динамо» в плей-офф. Третий матч. «Спартак» «горит» в серии 0:2 и 0:3 - к пятой минуте той игры. О чём вы подумали в тот момент? Что для «Спартака» скоро всё закончится?
- Да. У «Динамо» залетало всё. Вроде две равные команды играют, но у одной что ни бросок - гол. Тут у кого угодно опустятся руки. Тогда, если помните, Знарок взял тайм-аут. Спустился из-за игроков, встал спиной ко льду, чтобы камеры не смогли схватить его слова. Понятно, что особых слов в тот момент и не нужно было произносить - можно было 30 секунд просто молчать. Все всё понимали. И ведь был момент при 3:0, когда «Динамо» могло забить ещё. И тогда бы точно всё закончилось. И вдруг «Спартак» преобразился. Я на самом деле часто сталкиваюсь с такими камбэками. Морально был к этому готов. Я стал посматривать на трибуны: не пойдёт ли кто-то домой заранее? Счёт-то 0:3. Но нет, все остались и не прогадали. Крутая игра.

- Матч №6, матч без болельщиков. Похоже на предсезонку?
- Пожалуй. Пустой дворец, вокруг которого огромное количество полиции. Странные ощущения. Сюрреализм. Комментировать-то ладно. Но вот как играть? Мой друг и коллега Сергей Кривохарченко, специалист по Бундеслиге, читал различные немецкие исследования на эту тему. И там выяснили, что отсутствие зрителей очень сильно влияет на ТТД футболистов. Показатели резко падают. И в первом периоде той, шестой, игры все привыкали к атмосфере. Потом раскочегарились.



- Кто из игроков «Спартака» вам понравился в завершившемся сезоне?
- Артём Фёдоров, конечно, отжигал. Мне очень понравился Котляревский.

- Что надо сделать «Спартаку», чтобы стать сильнее в следующем сезоне?
- Усилиться, прежде всего. Команда, мне кажется, пока не готова замахнуться на трофей. Хотя кризис может и уравнять команды в КХЛ. Особенно, если будет соблюдаться жёсткий потолок. Тогда мастерство тренеров выйдет на первый план. А штаб Знарка - сильнейший в КХЛ. Сравнится с ним может разве что штаб Квартальнова. Эти тренеры могут менять игру.

- Вы капитан в хоккейной команде журналистов «Роспресса». Часто ли вы кричите на партнёров?
- За крик у нас отвечает Тимофей Тимачёв. Иногда Андрей Василич Николишин. Да, я иногда срываюсь, когда на льду что-то идёт не так.

- Когда Андрей Николишин ругается в раздевалке - это страшно?
- Ага. Мы играли в Боброве, туда приехал Андрей издалека, а мы «сгорели» 0:6. Я задержался на льду для интервью, захожу в раздевалку - там гробовая тишина. Такого у нас никогда не бывает. И вдруг - ни слова! Оказалось, что Василич «напихал» всем по полной программе. После этого все переодевались в полной тишине.



- Кто из тренеров сильнее - Дмитрий Фёдоров или Михаил Мельников?
- А как сравнивать? Это всё равно что спросить, кто сильнее: Тихонов или Лобановский? Михаил Юрич на спокойствии, всегда знает, что нужно НЕ говорить. Дмитрий Юрич по ходу своей карьеры меняет своё отношение к подопечным. Начинал дико темпераментно, это был Коннор Макгрегор на лавке. Но потом немного поутих. Пошла серия поражений, и надо было чуть изменить стиль.

- Однажды Василий Уткин опоздал на трансляцию и комментировал из дома по телефону. У вас было что-то подобное?
- Часто вспоминаю одну историю на Олимпиаде в Лондоне. Дикий ад. Турнир по фехтованию. Полуфинал. Бились кореянка и немка. Возникла спорная ситуация. Кореянка считала, что она победила. Её команде казалось, что хронометрист лажает. И из-за него она проиграла. Так они посчитали. Тренеры ей сказали: сиди на дорожке и никуда не уходи. Уйти - это значит признать поражение. И кореянка сидела 40 минут. И всё это в эфире показывали. И я должен был 40 минут о чём-то говорить. Ладно, когда футбол. Но на фехтовании это немного сложнее. Кореянка сидит, вокруг неё летает камера, она ждёт решения свой судьбы. Интересно. В итоге немке присудили победу, а расстроенная кореянка затем слила и матч за третье место. На Олимпиаде такие вещи с комментаторами порой случаются. Потому что ты комментируешь непрофильные виды. Я комментировал стрельбу с Иоландой Чен, синхронное плавание…

- На фехтовании вы работали с Еленой Гришиной?
- Нет, в Лондоне был один. Мы с ней работали в Пекине и в Рио. В Бразилии было забавно: у неё не было аккредитации, и мне приходилось отвлекать охранника, чтобы занять его какими-то байками про Россию. А Лена в этот момент пробегала мимо на комментаторскую позицию.

- Вы же раньше снимали и всякие «вкусные» сюжеты для НТВ Плюс. Сюжет про бразильский «Локомотив» - один из лучших, как сами думаете?
- Далеко не лучший. Но начнём с того, что плохих я и не делал (смеётся). Но на ТЭФИ тот сюжет я бы не послал. Там было, к сожалению, мало фактуры. Интересными получаются сюжеты, когда ты перемещаешься в пространстве. И у тебя появляется несколько сюжетных линий. Тогда просто никто не ожидал, что в Бразилии можно отыскать команду на роликах, которая называется «Локомотив».