История
Святой человек
Прекрасного нападающего «Спартака», а впоследствие тренера СДЮШОР Виктора Ярославцева вспоминает его партнёр по тройке Александр Якушев, а также звёздные ученики - Игорь Болдин, Дмитрий Шамолин и Константин Коротков.
Александр Якушев (двукратный олимпийский чемпион):
Ныне совсем немногие помнят, как играл Виктор Ярославцев; помнят те, кому хорошенько за шестьдесят. Зато наверняка помнят не только заядлые спартаковские поклонники. Ведь этот парень котировался очень и очень высоко, причём не только в «Спартаке», но и по Союзу. Был он 1945 года - года Великой Победы: казалось бы, коли звёзды так сошлись, шагай по жизни, побеждая в хоккее… Небывало рано по тем временам заиграл по мастерам. И уже в первом чемпионском для «Спартака» сезоне - в 17 лет! - провёл довольно много матчей; малости какой-то не хватило, чтобы получить право на золотую медаль.
Чего-то не хватило Ярославцеву и впоследствии. Чего же именно? Ответить не так-то просто. Техничный, довольно резкий, рослый и жилистый, он действовал обычно на краю, при необходимости и в центре обедни не портил. Броский такой форвард был. Результативный. Это наше звено отыграло два с лишним сезона, причём первый - золотой, в чемпионате 1966/67. То есть он пользовался доверием самого Боброва.
Однако постепенно и как-то совсем незаметно стал отодвигаться на вторые роли. Соответственно, тренеры перестали ставить его к нам с Шадриным. Он оставался игроком «основы», пользу приносил, боролся и набирал очки, помогая более молодым партнёрам. Но по строгому счёту… Игра потускнела, да и глаза, как говорят, уже не горели. По-видимому, как ни банально это звучит, требовательность к себе потихоньку снижал, довольствуясь твёрдым местом в спартаковском составе. Глянул я тут в гроссбух и сам удивился - Виктор, оказывается, двенадцать сезонов провёл в родном «Спартаке»! И по титулам не из последних - чемпион мира и трёхкратный чемпион СССР.
Я бы так сформулировал. Время совместной с Ярославцевым игры позволило связке Якушев - Шадрин набросать основные тактические штрихи совместного хоккейного портрета и, как показало время, сцементировало её на долгие годы. (Из книги «Всё начистоту»)
Игорь Болдин (олимпийский чемпион):
- В своё время это был очень мастеровитый игрок. А потом, когда стал тренером, был жёстким, но справедливым. Человечным. Он воспитал многих ребят, которые затем долго играли в основе «Спартака». Мы ему просто смотрели в рот. Мы же знали, что он был большим игроком, сам поварился в этой каше. Умный, техничный. Сейчас таких хоккеистов мало. Показать мог на льду всё. Не буду скрывать: мог и пошуметь на команду. Был случай: у нас один парень притащил на тренировку ржавые коньки. Так Виктор Михайлович его с тренировки выгнал, иди, мол, в солярке коньки помой, а потом придёшь. Ну а как? За своей формой же надо следить! Это потом, уже с другими годами, Ярославцев стал помягче. А в моё время он только закончил играть, только вернулся из Австрии. Ему, конечно, нужно было набирать авторитет как тренеру. И он прежде всего требовал от нас дисциплины. И это правильно: без дисциплины ничего не будет. С годами же тренеру становится детишек жалко, он становится добрее… А детишки-то тренера могут и не пожалеть (смеётся).
Помню, поехали играть на какой-то турнир. Собрались на вокзале с баулами, времени немного, надо грузиться. Заходим в вагон, а в купе какие-то люди сидят. И так в каждом, где должна команда ехать. Ну мы быстро народ из купе повытряхивали на перрон. Потом Ярославцев пришёл, сказал, что это не наш поезд.
Дмитрий Шамолин (нападающий «Спартака» 80-90-х годов):
- Первое, что мне приходит на ум, когда вспоминаю Виктора Михайловича, - его доброта. Меня, ребёнка, тянуло к нему, как магнитом. Не знаю, как это объяснить. Но я всегда с огромной радостью бежал на его тренировки. Он был для меня вторым отцом. Может, это громко сказано, но я так это ощущал. Сейчас сам работаю тренером и могу рассуждать с высоты этой профессии. Так вот, не к каждому тренеру ребёнок будет рваться на тренировки. А я именно рвался к Виктору Михайловичу. Я точно помню, что занимался не из-под палки. Просто с огромным удовольствием. Почему-то мне хотелось всё делать именно для него. Ярославцев очень к себе располагал.
Я пришёл в «Спартак» из Зеленограда в 11 лет, в начале 1984 года. И до самого выпуска мой возраст вёл Виктор Михайлович. Пять лет мы провели вместе. Он меня поставил в звено к Косте Короткову, и у нас неплохо стало получаться. Хорошая связка получилась. Тогда в чемпионате Москвы, если не ошибаюсь, играло всего пять команд, и по нашему году «Спартак» считался очень сильной командой. А наша связка с Костей была одной из лучших. Мы много забивали, много очков набирали. Потом вместе и в основу «Спартака» попали. Виктор Михайлович нас учил: главное - видеть поле, уметь отдать чёткий пас партнёру. И самое главное: в игре он нас не загонял в жёсткие рамки. Импровизируйте, ради бога. Для развития игрового мышления ребёнка, его самобытности это очень важно. Он не запрещал нам что-то выдумывать на льду. Про себя скажу: это очень сильно помогло мне в моём становлении.
Мог ли он на нас повысить голос? Я этого совсем не помню. Наверное, если бы это было для него в порядке вещей, у меня из памяти такое поведение не стёрлось бы. Нет, он на нас не кричал. Конечно, в каких-то моментах он мог прикрикнуть, но это были единичные случаи. Он мне запомнился очень уравновешенным человеком. Хотелось его слушать, хотелось за ним повторять, он располагал к себе людей. Таким потом в команде мастеров был Александр Сергеевич Якушев. Он тоже никогда не повышал на ребят голос, одного его взгляда было достаточно, и ты понимал, что делаешь что-то не то. Вспоминаю, Шалимова, Зимина, Гуреева - эти люди умели объяснять, но при этом не унижать игрока криком или поступком. Таким был и Виктор Михайлович Ярославцев. Это были хоккейные интеллигенты.
Константин Коротков (нападающий «Спартака» 80-90-х годов):
- Святой человек. Мой первый тренер, и это - навсегда. Добрый, отзывчивый. Помню, всегда ходил в команду мастеров, чтобы попросить для нас, пацанов, клюшки. Очень нас любил. А мы его понимали с полуслова. И, конечно, безмерно уважали. Я год занимался фигурным катанием и потом к Виктору Михалычу пришёл. Поставил он через несколько лет нас с Димкой Шамолиным вместе и всегда давал играть. Он знал: мы выйдем и сделаем результат. Поэтому и чемпионами Москвы с ним становились, хотя в то время в «Динамо» были Каспарайтис, Ковалёв, Николишин, Карповцев… В ЦСКА тоже много сильных ребят было. А мы с Виктором Михалычем их обыгрывали. Третьим в нашем звене тогда играл Юра Колчеданцев, потом Дима Канаев, который в «Крылья» ушёл. Не хочу хвалиться, но тогда к нам с Димкой на правый край можно было любого ставить.
Помню был случай. У нас играл Серёжа Грибанов. А Михалыч поставил игроков на синюю линию, чтобы по воротам побросать. И сам с нами бросать стал. Так Серёга ехал, голову не поднял и Михалычу в пятую точку засадил со всей силы. Но Михалыч тогда по-доброму отругал. В лагерь летом всегда ездили. Михалыч брал в руки прутик и стегал тех, кто плохо себя вёл. Аккуратно, беззлобно. По-отечески. Проверял дневники во время учебного года, но за двойки никогда не ругал.
Очень рано ушёл. Помню лето 95-го года. Ему было очень тяжело. Иногда элементарно не на что было купить еду. Я старался помогать, чем мог. Напротив стадиона был продуктовый магазин, вот туда я и ходил, чтобы Михалыч мог поесть. Какой-то надлом у него произошёл. Больно было смотреть. Но в моём детстве Михалыч был пижон: чистые ботинки, модные джинсы и рубашка, хороший одеколон… Красавец! Но что-то в семье случилось, и Михалыч резко сдал. Такая судьба…
Александр Якушев (двукратный олимпийский чемпион):
Ныне совсем немногие помнят, как играл Виктор Ярославцев; помнят те, кому хорошенько за шестьдесят. Зато наверняка помнят не только заядлые спартаковские поклонники. Ведь этот парень котировался очень и очень высоко, причём не только в «Спартаке», но и по Союзу. Был он 1945 года - года Великой Победы: казалось бы, коли звёзды так сошлись, шагай по жизни, побеждая в хоккее… Небывало рано по тем временам заиграл по мастерам. И уже в первом чемпионском для «Спартака» сезоне - в 17 лет! - провёл довольно много матчей; малости какой-то не хватило, чтобы получить право на золотую медаль.
Чего-то не хватило Ярославцеву и впоследствии. Чего же именно? Ответить не так-то просто. Техничный, довольно резкий, рослый и жилистый, он действовал обычно на краю, при необходимости и в центре обедни не портил. Броский такой форвард был. Результативный. Это наше звено отыграло два с лишним сезона, причём первый - золотой, в чемпионате 1966/67. То есть он пользовался доверием самого Боброва.
Однако постепенно и как-то совсем незаметно стал отодвигаться на вторые роли. Соответственно, тренеры перестали ставить его к нам с Шадриным. Он оставался игроком «основы», пользу приносил, боролся и набирал очки, помогая более молодым партнёрам. Но по строгому счёту… Игра потускнела, да и глаза, как говорят, уже не горели. По-видимому, как ни банально это звучит, требовательность к себе потихоньку снижал, довольствуясь твёрдым местом в спартаковском составе. Глянул я тут в гроссбух и сам удивился - Виктор, оказывается, двенадцать сезонов провёл в родном «Спартаке»! И по титулам не из последних - чемпион мира и трёхкратный чемпион СССР.
Я бы так сформулировал. Время совместной с Ярославцевым игры позволило связке Якушев - Шадрин набросать основные тактические штрихи совместного хоккейного портрета и, как показало время, сцементировало её на долгие годы. (Из книги «Всё начистоту»)
Игорь Болдин (олимпийский чемпион):
- В своё время это был очень мастеровитый игрок. А потом, когда стал тренером, был жёстким, но справедливым. Человечным. Он воспитал многих ребят, которые затем долго играли в основе «Спартака». Мы ему просто смотрели в рот. Мы же знали, что он был большим игроком, сам поварился в этой каше. Умный, техничный. Сейчас таких хоккеистов мало. Показать мог на льду всё. Не буду скрывать: мог и пошуметь на команду. Был случай: у нас один парень притащил на тренировку ржавые коньки. Так Виктор Михайлович его с тренировки выгнал, иди, мол, в солярке коньки помой, а потом придёшь. Ну а как? За своей формой же надо следить! Это потом, уже с другими годами, Ярославцев стал помягче. А в моё время он только закончил играть, только вернулся из Австрии. Ему, конечно, нужно было набирать авторитет как тренеру. И он прежде всего требовал от нас дисциплины. И это правильно: без дисциплины ничего не будет. С годами же тренеру становится детишек жалко, он становится добрее… А детишки-то тренера могут и не пожалеть (смеётся).
Помню, поехали играть на какой-то турнир. Собрались на вокзале с баулами, времени немного, надо грузиться. Заходим в вагон, а в купе какие-то люди сидят. И так в каждом, где должна команда ехать. Ну мы быстро народ из купе повытряхивали на перрон. Потом Ярославцев пришёл, сказал, что это не наш поезд.
Дмитрий Шамолин (нападающий «Спартака» 80-90-х годов):
- Первое, что мне приходит на ум, когда вспоминаю Виктора Михайловича, - его доброта. Меня, ребёнка, тянуло к нему, как магнитом. Не знаю, как это объяснить. Но я всегда с огромной радостью бежал на его тренировки. Он был для меня вторым отцом. Может, это громко сказано, но я так это ощущал. Сейчас сам работаю тренером и могу рассуждать с высоты этой профессии. Так вот, не к каждому тренеру ребёнок будет рваться на тренировки. А я именно рвался к Виктору Михайловичу. Я точно помню, что занимался не из-под палки. Просто с огромным удовольствием. Почему-то мне хотелось всё делать именно для него. Ярославцев очень к себе располагал.
Я пришёл в «Спартак» из Зеленограда в 11 лет, в начале 1984 года. И до самого выпуска мой возраст вёл Виктор Михайлович. Пять лет мы провели вместе. Он меня поставил в звено к Косте Короткову, и у нас неплохо стало получаться. Хорошая связка получилась. Тогда в чемпионате Москвы, если не ошибаюсь, играло всего пять команд, и по нашему году «Спартак» считался очень сильной командой. А наша связка с Костей была одной из лучших. Мы много забивали, много очков набирали. Потом вместе и в основу «Спартака» попали. Виктор Михайлович нас учил: главное - видеть поле, уметь отдать чёткий пас партнёру. И самое главное: в игре он нас не загонял в жёсткие рамки. Импровизируйте, ради бога. Для развития игрового мышления ребёнка, его самобытности это очень важно. Он не запрещал нам что-то выдумывать на льду. Про себя скажу: это очень сильно помогло мне в моём становлении.
Мог ли он на нас повысить голос? Я этого совсем не помню. Наверное, если бы это было для него в порядке вещей, у меня из памяти такое поведение не стёрлось бы. Нет, он на нас не кричал. Конечно, в каких-то моментах он мог прикрикнуть, но это были единичные случаи. Он мне запомнился очень уравновешенным человеком. Хотелось его слушать, хотелось за ним повторять, он располагал к себе людей. Таким потом в команде мастеров был Александр Сергеевич Якушев. Он тоже никогда не повышал на ребят голос, одного его взгляда было достаточно, и ты понимал, что делаешь что-то не то. Вспоминаю, Шалимова, Зимина, Гуреева - эти люди умели объяснять, но при этом не унижать игрока криком или поступком. Таким был и Виктор Михайлович Ярославцев. Это были хоккейные интеллигенты.
Константин Коротков (нападающий «Спартака» 80-90-х годов):
- Святой человек. Мой первый тренер, и это - навсегда. Добрый, отзывчивый. Помню, всегда ходил в команду мастеров, чтобы попросить для нас, пацанов, клюшки. Очень нас любил. А мы его понимали с полуслова. И, конечно, безмерно уважали. Я год занимался фигурным катанием и потом к Виктору Михалычу пришёл. Поставил он через несколько лет нас с Димкой Шамолиным вместе и всегда давал играть. Он знал: мы выйдем и сделаем результат. Поэтому и чемпионами Москвы с ним становились, хотя в то время в «Динамо» были Каспарайтис, Ковалёв, Николишин, Карповцев… В ЦСКА тоже много сильных ребят было. А мы с Виктором Михалычем их обыгрывали. Третьим в нашем звене тогда играл Юра Колчеданцев, потом Дима Канаев, который в «Крылья» ушёл. Не хочу хвалиться, но тогда к нам с Димкой на правый край можно было любого ставить.
Помню был случай. У нас играл Серёжа Грибанов. А Михалыч поставил игроков на синюю линию, чтобы по воротам побросать. И сам с нами бросать стал. Так Серёга ехал, голову не поднял и Михалычу в пятую точку засадил со всей силы. Но Михалыч тогда по-доброму отругал. В лагерь летом всегда ездили. Михалыч брал в руки прутик и стегал тех, кто плохо себя вёл. Аккуратно, беззлобно. По-отечески. Проверял дневники во время учебного года, но за двойки никогда не ругал.
Очень рано ушёл. Помню лето 95-го года. Ему было очень тяжело. Иногда элементарно не на что было купить еду. Я старался помогать, чем мог. Напротив стадиона был продуктовый магазин, вот туда я и ходил, чтобы Михалыч мог поесть. Какой-то надлом у него произошёл. Больно было смотреть. Но в моём детстве Михалыч был пижон: чистые ботинки, модные джинсы и рубашка, хороший одеколон… Красавец! Но что-то в семье случилось, и Михалыч резко сдал. Такая судьба…
