Интервью
Глеб Клименко: Батя отговорил становиться в ворота
- Когда в начале сезона не попадали в состав, вас это угнетало?
- Конечно. Неприятно, когда ты прошел вместе со всеми предсезонную подготовку, но не попадаешь в основу, еще и команда проигрывает… Но я продолжал выкладываться на тренировках, добавлял, старался.
- Можно сказать, что в последних матчах команда стала показывать «правильный хоккей»?
- Мы много игр начинали со счета 0:1 или 0:2, а вот это - неправильно. Потом, конечно, догоняли, выигрывали. Команда определенно нащупывает свою игру: появляются голы, возможно, мы стали лучше понимать, что от нас требует тренерский штаб.
- В этом сезоне был момент, когда вас дисквалифицировали после игры с «Амуром». Считали справедливым то решение дисциплинарного комитета?
- По идее, да. Конечно, наказание могло бы быть более суровым, если бы я попал локтем в голову, но в последний момент я ушел от удара – понял, что «грязный» момент получается… Потом спрашивал у судьи, что мне может за это быть, он ответил: «Ничего, наверное, ведь тебе же только «десятку» дали». А потом мне объявили о дисквалификации на две игры.
- Во время игры хоккеист понимает, что тот или иной прием способен нанести травму сопернику?
- Бывают такие моменты, когда тебя захлестывает, а противник приезжает в твою зону, когда ты настроен бить… Идешь на него, а он может опустить голову… Иногда бывает, что рука поднимается сама, когда ты заряжен и хочешь сыграть в силовую. Но я стараюсь не делать ничего специально, чтобы соперник получил травму.
- Вы рассказывали, что родились в хабаровском поселке, расположенном неподалеку от аэропорта…
- Да. Дорога на Хабаровск уходит влево от аэропорта, а чтобы добраться до поселка Матвеевка, где я жил в детстве, нужно ехать направо. Это закрытая военная часть приблизительно в пяти-семи километрах от города.
- Сколько лет там прожили?
- Я родился в 1983-м году в семье военного: мой отец – майор в отставке, в 1991-м я начал заниматься хоккеем, а в Череповец мы всей семьей переехали в 1994-м.
- Отец любил спорт?
- Раньше он играл в футбол, причем, довольно неплохо. Его даже хотели забрать в спортивный интернат киевского «Динамо», но родители не разрешили ему поехать, а отдали его в военное училище.
- Отец не хотел, чтобы вы пошли по его стопам?
- Нет. Они с мамой увидели, что мне нравится спорт, отвели меня в хоккей, и я начал играть.
- Как мама отреагировала на ваше желание заниматься хоккеем?
- Так это она меня и отвела в секцию.
- Как быстро у вас стало получаться?
- Потихоньку. Не помню, чтобы сразу начал делать какие-то успехи. Потом переехали в Череповец, где, можно сказать, я уже начал прогрессировать.
- Ваше детство пришлось на девяностые. Как в вашей семье переживали непростые для страны годы?
- В Хабаровске мы жили в служебной квартире при воинской части, а потом в армии начались проблемы, и мы переехали в Череповец, где у нас не было ни квартиры, ничего. И вот, сколько себя помню, мы ездили по городу, снимали жилье, во всех районах жили… Непростое было время.
- Родители осели в Череповце?
- Да. Потом я купил им там квартиру.
- Следят за вашими успехами?
- Конечно. Смотрят трансляции, а совсем скоро приедут в гости и пойдут на матчи - наконец, посмотрят на игры вживую.
- Пока вы играли в Череповце, им, наверное, было проще следить за вашей игрой…
- Да я ведь там и не играл практически, в первую команду практически не вызывался. В детстве поиграл, а потом уехал из города, пытался искать себя.
- Многие хоккеисты собирают игровые свитера тех клубов, где выступали раньше. У вас есть такая коллекция?
- Да. У меня есть свитера всех команд, за которые я когда-либо играл. Висят дома, да и то не все – места не хватает.
- Некоторое время вы играли в Нижнекамске. Там есть чем заняться в свободное время?
- Конечно! Можно сходить в кино, прогуляться по городу – как и везде. Безусловно, поначалу было непросто адаптироваться, но потом привыкаешь. Я же всю жизнь прожил в таких городах как Череповец, а Нижнекамск мало от него отличается.
- Потом несколько лет вы провели в Питере. Как после жизни в небольших городах чувствовали себя в огромном мегаполисе?
- Я жил в спальном районе неподалеку от ледового дворца. Санкт-Петербург мне нравится: я бывал там и раньше, в детстве. Правда, климат всегда немного напрягал. Летом в городе хорошо, но в это время года мы там практически не жили. В остальные месяцы слякоть, дождь, ветер – не очень приятная погода, но и к этому привыкаешь.
- Какие-нибудь музеи посещали?
- Пока играл – не получалось, но когда приезжал раньше, конечно, бывал. В Кунтскамере был, а вот до Эрмитажа, к сожалению, не добрался – сказали, что там нужно очень долго ходить-смотреть, и я не пошел.
- В Питере вы успели поработать со многими иностранными специалистами. С кем было наиболее комфортно?
- Со Ржигой было неплохо – он не «душил», давал играть. Айван Занатта тоже был нормальный, адекватный человек.
- Как отреагировали, когда Ржигу сняли с поста главного тренера?
- Уже и не помню. Ржига очень эмоциональный. У него по большей части все построено на эмоциях, нежели на тактике. Потом пришел Яллонен, у которого была своя система, но она в команде как-то не пошла…
- Кто из них самый жесткий?
- Яллонен. Хотя и Сикора был не очень мягкий. Он меня как раз тогда и «сплавил» - пришлось уехать.
- С Владимиром Крикуновым их можно сравнить?
- Крикунов спокойный. У него тренировочный процесс серьезный, а не характер: никаких криков. Он понимает хоккеистов, несмотря на разницу в возрасте. Человек столько лет в хоккее! То, что ему за шестьдесят – ничего не значит. У него свое видение команды: как я понял, он любит больших, рослых и физически сильных игроков.
- Вы однажды сказали, что стали в СКА «разменной монетой». Действительно осталась обида на клуб?
- Да. Стало обидно в последний раз, когда меня перед плей-офф отправили в «Атлант» буквально за 15 минут до окончания дедлайна. А мы играли неплохо, у нас получалось, забивали, но случилось как случилось.
- В 2009-м году вы выиграли Кубок Гагарина с «Ак Барсом». Что вспоминается о той победе?
- У меня дома есть что-то типа музея, посвященного тому времени: там висят плакаты, майки, медаль… В клубе тогда все серьезно было: первый год в КХЛ, первый кубок… Тогда Морозов в седьмом матче забил гол в ворота «Локомотива», и мы одержали победу со счетом 1:0. Он, Зарипов – лидеры. Они выходили на лед, и, конечно, все ждали от них голов. Меня это не удивляло, ведь когда мастера собраны в одном звене, им дают достаточно игрового времени, обязательно будет результат. В «Ак Барсе» все было так построено: мощное первое звено, второе – иностранцы, которые тоже часто забивали, и два сдерживающих звена, неплохо играющих в меньшинстве.
- Морозов не рано завершил профессиональную карьеру?
- Возможно. Думаю, он мог бы еще поиграть.
- О нем все говорят, что он – исключительно порядочный парень…
- Да, всё верно. Я знаю его как хорошего и доброго человека.
- В тот год вам приходилось играть в защите, ведь у «Ак Барса» практически все защитники были травмированы?
- У нас действительно переломались несколько защитников, но меня в оборону не ставили. Туда перевели Михаила Жукова, он тогда довольно неплохо отыграл, без ошибок. У меня же была своя тройка: я, Обухов и Алексеев. Я вообще в защите никогда не играл. Начиная с детской школы был нападающим. Правда хотел попробовать себя на воротах, но батя меня отговорил: говорит, ты – маленький, куда тебе в «раме» играть…
- Первые коньки и клюшки покупали родители?
- Да. Первые коньки были «Динамо» – выбрал их, потому что они были жестче других и ногу держали лучше. В Хабаровске было непросто найти экипировку, но какую-то «бэушную» форму родители мне доставали, а вот коньки и клюшки всегда покупали сами.
- Если вы родились в Хабаровске, значит должны здорово разбираться в рыбе?
- Нет (смеется). Я не рыбак и в рыбе не разбираюсь.
- Расскажите о свое семье…
- Жена Настя, двое детей: Полина и Савелий, пять лет дочке и три сыну. Родители, сестра… Еще есть собака джек-рассел-терьер Микки и кот Михаил.
- Животных дети попросили?
- Нет, сами приняли решение их завести. Очень любим животных. Они у нас между собой не конфликтуют, даже дружат.
- Кто супруга по образованию?
- Отучилась по специальности туристический бизнес.
- Вы с ней на хоккее познакомились?
- Нет, в интернете через общую знакомую. Какое-то время переписывались, потом встретились и начали общаться.
- Дети какой-то интерес к спорту проявляют?
- Дочка активная. Мы на танцы её водим, чтобы она выплескивала энергию. Сын спокойный, любит в машинки дома играть. Хочу записать его на футбол, у нас рядом с домом есть футбольная секция. Зимой попробуем покататься с ними: они у нас оба уже стоят на коньках. Той зимой я жил один, а семья приезжала меня навещать, поэтому теперь сам поведу детей на каток. Посмотрим, получится ли у них со спортом? Я ни в коем случае не нагнетаю. Считаю, нужно водить детей в различные секции, ведь если они расслабятся и будут делать, что захотят, это – неправильно.
- Кто выбирал имя для сына, ведь оно достаточно редкое?
- Я предложил супруге это имя, ей понравилось.
- А ваше имя кто выбирал?
- Мама. Её девичья фамилия Глебова. У них в семье было двое детей: она и сестра, и на них, получается, род Глебовых заканчивался, поэтому меня назвали Глеб. Можно сказать, в продолжение рода – так рассказывала мама.
- И, напоследок: почему ваш Instagram называется sova083?
- В детстве, когда я играл в Череповце, один парень прозвал меня «сова» – сказал, похож. Так и прижилось: во всех командах стали звать именно так. У меня даже номер на машине был такой. Мне нравится, никогда на это не обижался.
Интервью опубликовано в официальной программе к матчу «Спартак» - «Витязь» 10 ноября.
Официальная программа к матчу «Спартак» - «Витязь»