История

Евгений Майоров. Помним

Евгений Майоров. Помним

Сегодня, 11 февраля, исполнилось бы 86 лет легендарному нападающему «Спартака», дважды чемпиону страны в составе красно-белых, олимпийскому чемпиону и двукратному чемпиону мира Евгению Александровичу Майорову. Родному брату Бориса Майорова, не менее великому хоккеисту и человеку, достигшему огромных высот в комментаторском искусстве – обладателю премии «ТЭФИ» как лучшему спортивному комментатору 1998 года, посмертно. Легендарного нападающего «Спартака» не стало на 60-м году жизни, 10 декабря 1997 года. Евгений Александрович Майоров. Мы всегда будем помнить!


Майоров Евгений Александрович (11 февраля 1938 года – 10 декабря 1997 года)

Олимпийский чемпион 1964 года, двукратный чемпион мира (1963, 1964). Выступал за московский "Спартак" с 1956 по 1967 годы. Заслуженный мастер спорта СССР.

За московский «Спартак» провёл в чемпионатах СССР 260 матчей, забил 127 голов. Чемпион СССР 1962 и 1967 годов, двукратный серебряный и бронзовый призер чемпионатов СССР.

Евгений Майоров. Правофланговый легендарной тройки

Когда в семье двое мальчишек, между ними всенепременно появляется конкуренция – буквально во всём. А если эти мальчишки одного года рождения или близнецы, то эта самая конкуренция идёт постоянно и почти всегда умножается на «два».

К 1938 году в семье Майоровых уже было трое детей – все дочки, причём младшей исполнилось 12 лет. 11 февраля родились мальчишки-близнецы Боря и Женя, поздние дети. Жили Майоровы в Сокольниках, на Большой Оленьей улице в деревянном доме. Тогда этот район считался в народе «глухой деревней». В 1942 году глава семьи ушёл на фронт и вернулся в августе 1945-го. Во время войны троих младших детей и маму отец отправил в деревню, где Майоровы прожили два года. Конечно, послевоенная жизнь была трудна для всех, и для взрослых, и для детей. По рассказам Бориса Майорова быт тогда у них был незамысловатый: носили воду из колонки для маминой стирки, кто-то грядки копал, выращивал свёклу, морковь, по выходным ходили в Богородские бани. Уличные забавы, в основном, состояли из игр в лапту, пристенок и в расшибалочку. Устраивали облавы на майских жуков, лазали по голубятням и гоняли птиц. Из спортивных же баталий были, естественно, футбол и хоккей. Нынешнему поколению трудно представить клюшку, сделанную из заборной штакетины с пропиленной щелью и вставленной туда фанеркой, укреплённой гвоздями. Или мячик со шнуровкой из свиной кожи, который, намокнув, становился тяжеленным и после удара дальше 10-15 метров не летел. Но, вот такое было детство у большинства мальчишек той эпохи.

Знаменитое Ширяево поле находилось в 500 метрах от дома, в котором жила семья Майоровых. Учёба в школе обычно проходила во вторую смену – братья возвращались из школы, и, перекусив, до 11 вечера пропадали на катке. Заливалась огромная поляна, неплохо освещалась, вот местные мальчишки и рассекали на нём до позднего вечера. Отсюда и шлифовалось приличное катание. И когда в 14 лет Майоровы пришли записываться в футбольно-хоккейную школу «Спартака» к знаменитому Владимиру Александровичу Степанову, соответствующие навыки у них уже имелись. Интересный факт: в команду хоккея с мячом ребят 1937-38 годов рождения Борис Майоров прошёл сразу же и получил место крайнего нападающего, а вот Евгений поначалу в состав не проходил. Но играть-то хотелось! И вот здесь впервые проявился упрямый, настырный характер Евгения. Ради того, чтобы не отставать от других и быть с командой он встал в ворота. И два года честно отработал в «рамке». А потом наотрез отказался. Мол, только в поле буду играть. Владимир Степанов уговаривал и так, и сяк, но парень стоял на своём. И тогда тренер сказал, что выгонит упрямца из команды, на что получил ответ: «Выгоняйте, но в ворота больше не встану!». И парнишка победил. Больше в ворота его не ставили. Пока пути Майоровых шли параллельно, и в учёбе, и в спорте. Юношеская пора постепенно подходила к концу. По окончании школы братья поступили в Московский авиационно-технологический институт. Правда, Евгений прошёл в ВУЗ не сразу, в отличие от Бориса.


К середине 1950-х у «Спартака» была весьма приличная команда мастеров по хоккею с мячом, но по каким-то причинам в городском совете общества было принято решение упразднить этот коллектив и развивать хоккей с шайбой. Ещё один исторический факт: в возрождавшуюся команду мастеров «Спартака» по канадскому хоккею Бориса Майорова привлекли ещё в сезоне 1955/56, как и самого близкого друга братьев и соседа по двору на Большой Оленьей улице Дмитрия Китаева. А вот Евгений Майоров стал выступать за «основу» только сезон спустя – в ноябре 1956-го. Но легендарная тройка сложилась далеко не сразу. Более того, между братьями уже тогда шла нешуточная борьба за лидерство – они периодически спорили, горячились на льду и вне его. А поэтому даже свести Бориса и Евгения в одно звено тренеры решились не сразу. Талантливые люди почти всегда обладают непростым характером. В сезоне-1957/58 тогдашний тренер клубной и молодёжной команды «Спартак» Владимир Степанов порекомендовал тренеру мастеров Анатолию Сеглину попробовать Майоровых в одной тройке. Центром у них стал Владимир Мальцев. Впервые же, объединить в одно звено Вячеслава Старшинова и Майоровых решил в 1958 году Александр Иванович Игумнов. Борис и Евгений после нескольких тренировок наотрез отказались выступать вместе с «новеньким». Однако старший тренер, безусловно, имевший уникальный дар предвидения – продолжал проводить свою политику, и постепенно у ребят стало получаться. Да так здорово, что в том же сезоне тройку включили в молодёжную сборную страны, в составе которой Майоровы и Старшинов стали героями двух игр с командой США, забросив 8 шайб из десяти.

Сейчас на этот счёт можно долго спорить, но что-либо доказать будет невероятно сложно: свидетелей игры легендарного спартаковского звена на заре их славы осталось не так уж и много – да и надо учитывать, что мнение их всё равно будет субъективно. Однако не привести их здесь мы не имеем права. Вот слова самого Евгения Александровича: «Что нас всех троих объединяло по характеру – страшно не любили проигрывать во что угодно, даже в футбол или баскетбол на тренировках. Конечно, была совместимость не только психологическая, но и игровая, удачно дополняли друг друга. Я больше действовал в подыгрыше». Остановимся на последней фразе. Вроде бы и прав наш легендарный хоккеист, болельщики и специалисты были того же мнения: Евгений чаще играл на партнёров. Тем более что у Вячеслава Старшинова и Бориса Майорова, игравшего слева, был правый хват, а у Евгения Майорова – левый. Соответственно, центральному нападающему с правым хватом удобнее было отдавать передачи именно на левый фланг, а правый нападающий должен был подстраиваться под партнёров. Но вот какое дело: мнение это сложилось гораздо позже. На самом же деле, по признанию того же Вячеслава Старшинова, больше всего в их тройке забрасывал именно Евгений. И зачастую по напору, эмоциям, страсти в молодые годы на площадке был более заметен именно Евгений Александрович.


Один из самых главных голов в Наследии «Спартака» забил как раз Евгений Майоров. Конечно, болельщики, пристально изучающие историю нашего любимого клуба, сразу поймут, о чём идёт речь. Этой заброшенной шайбе, принёсшей красно-белым первое «золото» в 1962 году, посвящена была огромная статья журнала «Спортивные игры», в редком для тех лет формате, с подробной раскадровкой момента. И с рассказом от первого лица: «К концу третьего периода, проигрывая ЦСКА 3:4, мы, спартаковцы, получили численное превосходство. Наш неутомимый центральный нападающий Вячеслав Старшинов овладел шайбой и стремительно прорвался к воротам армейцев. Тут-то хоккеисты ЦСКА и совершили роковую ошибку. К Славе сразу бросились три соперника: Генрих Сидоренков, преградивший ему путь к воротам, Александр Альметов и Константин Локтев. Четвёртый полевой игрок ЦСКА Владимир Брежнев в это время опекал Бориса Майорова. Вячеслав всё же успел сделать бросок по воротам, но шайба, попав в щиток вратаря, отскочила мне на клюшку. Тактический просчёт армейцев очевиден. Они не должны были оставлять без охраны наиболее опасную зону перед воротами. Мгновенно решаю сделать бросок с неудобной руки. Времени переложить шайбу налево у меня нет. Бросаю шайбу в правый от вратаря угол. Он пытался отбить шайбу клюшкой, но безуспешно. За воротами вспыхивает красная лампочка. Шайба в воротах!».

К чемпионскому сезону ударное звено «Спартака» уже успело зарекомендовать себя в сборной СССР, хотя поначалу Евгения Майорова тренеры не привлекали, а с Борисом и Вячеславом справа играл Виктор Цыплаков. И всё же в 1963 году, в Стокгольм на чемпионат мира спартаковская тройка отправилась в полном составе. И произвела там фурор, ничем не уступив звену Альметова, Локтева и Александрова из ЦСКА, при этом, организовав решающие голы в самых сложных поединках – со сборной Чехословакии и Канады.

Это были звёздные годы сборной СССР, где ведущую роль как раз играли спартаковцы. Но отчего же, в отличие от партнёров по тройке, Евгений Майоров лишь дважды стал чемпионом Мира и один раз – Олимпийских игр? Ответ можно найти в книге Вячеслава Старшинова «Чистое время»: «В декабре 1964 года мы участвовали в турнире Брауна в Канаде. Турнир был жёстким – половина сборной оказалась выведенной из игры. Перед заключительным матчем турнира с канадцами у Евгения – привычный вывих плеча. На вопрос Тарасова, сможет ли он играть, буркнул: «Буду я ещё перед публикой позориться…» На следующий сезон тренеры сборной не пригласили на сборы Евгения Майорова». Не доверять первоисточникам мы не можем, однако существует и параллельная версия этих событий, которую тоже невозможно обойти стороной. В одном из интервью Борис Майоров поведал следующую историю: «Был у брата инцидент с Тарасовым. Как-то сидим на сборе, гостиница ЦСКА на Песчаной. Брат идёт к Тарасову отпрашиваться: «У меня экзамен сегодня в институте…» – «Нет! Ты должен быть на тренировке!» – «Когда ж мне ещё сдавать?» Не пустил! А Женька взял да уехал». Как известно, Тарасов, при всём к нему уважении, был человеком злопамятным, мстительным, а также умел продавливать своё мнение любыми способами, даже самыми нелицеприятными.


Вот ещё одна версия. Вспоминает очевидец тех событий. Журналист Евгений Рубин: «Перед отъездом сборной на первенство мира 1965 года в Любляну, игроков и тренеров пригласили в Спорткомитет для традиционного в таких случаях напутствия. Но на сей раз был и дополнительный повод. Тарасов потребовал, чтобы спартаковца Евгения Майорова заменил в Любляне нападающий ЦСКА Анатолий Ионов. Он уверял, что замена необходима: привычный вывих плеча мешает Евгению играть в полную силу, заставляет его беречься. Тарасов говорил, что травма сделала Женю нервным и раздражительным, что ему надо отдохнуть, что он молод и сборная от него никуда не уйдет. Сборная уехала в Любляну без Евгения Майорова. Через десять лет после того, как произошла эта история, мы с женой обедали у Бориса Павловича Кулагина. В середине 1960-х Кулагин был помощником Тарасова и хранителем его самых сокровенных замыслов. На сборах ЦСКА в Архангельском они жили в одной комнате. Обычно после обеда мы отдыхали на своих койках и беседовали – поведал мне Кулагин. Верней, Анатолий проверял на мне свои идеи. Однажды во время такого вот послеобеденного возлежания он спросил: «Как считаешь, при наших трех тройках нападения обязаны мы победить в Любляне?» – «Да, обязаны». – «А двух, альметовской и фирсовской — хватило бы?» – «Думаю, да». — «И я так думаю. А раз так, на кой ляд мне в сборной готовить противников для ЦСКА? Женьку я отцеплю». — «А кого вместо него возьмешь?» — «Не все ли равно? Кого-нибудь подберём».

Это позже подтвердила и супруга Евгения Майорова – Вера Лаврентьевна: «Привычный вывих плеча досаждал мужу. В те годы медицина не справлялась по-настоящему с такой травмой. Женя продолжал успешно выступать за «Спартак». Но закрытые двери сборной угнетали его, а еще больше угнетало неравенство условий: первенство страны прерывалось на время заграничных турне сборной, и это выбивало мужа из привычной колеи.

Отношения мужа с Тарасовым были тяжёлыми. Не заладилось с самого начала. Женя уважительно и тепло отзывался об Аркадии Ивановиче Чернышёве, а Анатолия Владимировича предпочитал вообще не обсуждать. Только подчёркивал, что управлял сборной в матчах единолично Чернышёв, и делал он это великолепно. Не хочется ворошить прошлое… Но из первых рук, как говорится, уже в 1980-е нам с мужем стало известно, что Тарасов в 1960-е вынашивал планы не только тактической нейтрализации старшиновского звена в матчах армейцев против «Спартака», но и вообще ослабления красно-белых в принципе. Что ж, ему это удалось».

Вот так. Конечно, все эти события сильно ударили по Евгению Александровичу, человеку самолюбивому, взрывному. Он выступал за родной «Спартак» еще пару лет, став в 1967-м двукратным чемпионом СССР. Но уже не в первом звене с привычными партнёрами, а во втором, с Фоменковым и Борисовым, или в третьем – с молодыми ребятами. В заключительном матче чемпионата с московским «Локомотивом», 7 мая 1967 года состоялись проводы Евгения Майорова, принявшего решение закончить игровую карьеру. В последний раз в одной тройке на льду оказались Борис и Евгений Майоров и Вячеслав Старшинов. Эта тройка и принесла красно-белым победу над долго сопротивлявшимися железнодорожниками 4:1. При счёте 0:1, на 68-ой секунде второго периода Старшинов с паса Евгения Майорова забил первый спартаковский гол. Затем были два гола Бориса Майорова и юного Геннадия Крылова, которому Евгений Александрович во втором перерыве символично передал свою хоккейную амуницию – клюшку и перчатки. В конце церемонии, которая длилась минут 30, Старшинов и Майоровы съехались в центре, положили руки друг другу на плечи и так, обнявшись, простояли несколько минут.


После завершения спортивной карьеры Евгений Майоров, выпускник МАТИ, пошёл трудиться по специальности, но вскоре понял, что это – не его. Сильно тянуло в хоккей. В это время «Спартак», после ухода Всеволода Боброва, остался без старшего тренера. Очень долго не могли найти подходящую кандидатуру, уже и сборы закончились, и чемпионат начался, а на эту роль так никого и не подобрали. Взялся за эту сложнейшую работу Евгений Александрович Майоров. Но, не имея никакого тренерского опыта, да ещё получив в подчинение хоккеистов, с кем ещё совсем недавно выходил на лёд, вот так сразу вписаться в эту должность не получилось. И набираться опыта Евгений Александрович отправился тренировать в Финляндию. Продолжил он тренерскую карьеру в спартаковской ДЮСШ. Однако настоящих высот Евгений Александрович достиг у комментаторского микрофона. Причём блестящие репортажи ему удавались не только в хоккее, но и в футболе. Легендарный комментатор Владимир Маслаченко в одной фразе дал исчерпывающую характеристику коллеге по цеху: «Евгений, завоевав место в тележурналистике, утвердил своё имя не только в хоккее. Евгений Майоров – человек, который необыкновенно скрупулёзно готовится к каждому выступлению. Он – классик!»


25 октября 1997 года, когда в перерыве матча «Спартак» – «Лада» под сводами «Сокольников» поднимали именные свитера братьев Майоровых и Старшинова, Евгений, в отличие от товарищей, на лёд не вышел. Болельщикам объяснили, что он находится в комментаторской кабине и продолжает вести репортаж. Однако истинная причина была в другом. Неизлечимый недуг с пугающим диагнозом – боковой амиотрофический склероз. Отчего и почему всё это началось? Сказать трудно. Жена Евгения Александровича, Вера Лаврентьевна говорит, что муж сильно переутомился, разгружая на даче грузовик с цементом. С этого и пошло-поехало. Борис Александрович рассказывает по-другому: «Сам мне сказал! Прекрасно помню этот разговор. Женя удивлялся: «Не знаю, что происходит. Перетаскивал бревно – что-то хрустнуло…» Году в 1989-м начал строить дачу. Может, из-за этого бревна? Он высох совсем, кожа да кости». Евгений Александрович вёл репортажи, пока хватало сил, боролся до последнего, как и раньше, когда играл за «Спартак» – до финальной сирены. И чаще побеждал. Но в этот раз страшная болезнь оказалась сильнее. 10 декабря 1997 года великого спартаковца не стало… (Михаил Галактионов)

P.S. Каждый год ветераны ХК «Спартак» Москва чтут память Евгения Александровича Майорова на Ваганьковском кладбище.